Возле Тьмы. Чужой

– Здесь, за завтраком, я думаю, – почесал в короткостриженом затылке Мартенсен. – У них дела в сити-холле, но он откроется в девять, значит, до того времени они будут здесь. Логично?

– Вполне. Тогда я тоже буду здесь. Номера свободные найдутся, как думаешь?

– Наверняка. Отель наполовину пуст, как мне кажется.

– Кстати, – мой взгляд упал на его кобуру с револьвером, – это что у тебя?

– Это? – переспросил он, вытащив из кобуры действительно здоровенный револьвер. – Это «Фридом Армз», одинарного действия, калибр «Пятьсот Вайоминг Экспресс». Их во Фридоме делают, даже сейчас.

– Фридом? – Я как-то не понял сначала, что речь идет о городе, решил, что это просто очень по-американски названо: «Оружие Свободы».

– Прямо на границе с Айдахо.

– А что за калибр?

Мартенсен выдернул из поясного патронташа один патрон, со стуком поставил его передо мной донцем на стойку.

– М-да, серьезно, – взяв патрон, я подкинул его на ладони. – Сорок четвертый по сравнению смотрится как мелкашка.

– Пуля весом в четыреста сорок гран, летит со скоростью полторы тысячи футов в секунду. Более чем достаточно. Я двух «демонов» уложил просто с одного выстрела.

– Правда? – уже куда живее заинтересовался я.

– Есть и мощнее, вроде «Пятьсот Смит-Вессон», но там уже отдача не очень переносима. А из этого может еще стрелять нормальный человек.

Забрав у меня из рук патрон, он положил передо мной револьвер. Взяв оружие в руки, я несколько раз приложился, целясь в самого себя в зеркале на стене и стараясь не направить ствол ни в чью сторону, хотя из револьвера одинарного действия так не выстрелишь, потом вернул оружие владельцу.

– Здорово. По городу для самообороны носить – то, что нужно. Когда с автоматом неприлично.

– Поэтому и ношу, – усмехнулся Мартенсен, убирая револьвер в кобуру. – «Демона» я убил на пороге школы, к слову. Правда, я стрелял бронзой, и пуля пробила три стены, после чего через окно влетела в кабинет преподобного Малбери, разбив часы на камине. С тех пор в городе ношу только с мягкими пулями. А вот «демон» остался без головы. Еще пива?

– Я куплю, я сегодня в плюсе. – Я подозвал знаком бармена и показал ему два пальца, подразумевая количество бутылок. – Кстати, а что насчет поездки на аэродром в Коди?

– Чужие поэтому и прилетели. – Мартенсен принял открытую бутылку от бармена, поблагодарив кивком. – Там пилот и четверо механиков, взялись помочь. Завтра должны все согласовать – и послезавтра планировали выехать.

– По земле?

– Да, так лучше. И генераторы нужны будут, и топливо, и вообще. Заодно охрана поедет, так что работать можно спокойно. Ты едешь, кстати?

– Да, я с Бадом договорился. Но вообще я хотел бы вот о чем договориться: если там, в Коди, ничего не разрушено и не поломано, я хотел бы взять себе самолет. Простенький, небольшой.

– Зачем тебе?

– Ну, у меня есть некие планы. Если не получится с планами, то я смогу работать на город, например. Я уже занимался разведкой с воздуха, мог бы делать это и здесь.

– Я даже не знаю, – явно озадачился Мартенсен. – В смысле, если бы ты сам приехал на аэродром и взял себе самолет, то никто бы ничего и не сказал, это не наша территория даже. А так мы вроде объявляем ее своей… нет, все равно никаких проблем не вижу.

Мартенсен сделал паузу, явно обдумывая сказанное, потом добавил:

– В общем, так: если вы найдете самолетов больше, чем есть наличных пилотов, – бери. Если меньше – нет. Договорились?

– Я примерно об этом и говорил.

– Тогда нет проблем.

Дальше просто болтали. Ни о чем, как обычно, избегая тем про Эпидемию. Мартенсен, насколько я из разговора понял, сейчас был одинок. А до Эпидемии не был, так что расспрашивать лишнего не хотелось. Может, и вправду мне лучше как можно быстрее перебраться к чужим – там все же не буду чувствовать себя настолько неловко, насколько чувствую здесь. Днем, пока дела и все такое прочее, вроде нормально, а вот разговоришься с человеком и ловишь себя на том, что больше думаешь, как бы лишнего не ляпнуть, не ткнуть пальцем в открытую рану. Нет здесь мне места, я думаю. Не мое оно, а того меня, который себе пулю в голову пустил на могилах семьи. А я здесь – так, неприличное недоразумение.

В общем, посидели мы с часок и разошлись. Мартенсен вышел на улицу, и я увидел через витрину, как он уехал как раз на том самом военном «хамви». А я рассчитался с барменом по обоим счетам и тоже вышел на улицу, пешком направившись ко входу в отель. Толкнул тяжелую дверь, вошел – и как в вестерне оказался. Стены с панелями и темными обоями, десятки старинных фотографий на стенах, мореное дерево мебели и стойки, диваны и кресла в викторианском стиле.

За стойкой сидела молодая пухлая мексиканка в очках в ярко-розовой пластиковой оправе и с длинными черными блестящими волосами, стянутыми сзади в тугой хвост. На руках у нее был целый набор серебряных колец, по одному или по два на каждом пальце, на плечи наброшено аргентинское пончо.