Вожди и лидеры. Как это было?

Д. Куликов: Я не ставлю цель критиковать Хрущева и могу сказать почему. Потому что культ личности Сталина возник при самом Сталине, а культ личности Хрущева возник позже как механизм перестройки в том числе. Он использовался, чтобы двигать перестройку и дать Горбачеву тот канал, по которому, образно говоря, Хрущев плыл, но не доплыл, а теперь Горбачев должен доплыть. Это, говоря современным языком, настоящая пиаровская политтехнологическая конструкция. Но опять же вопрос не в критике. Нужно понимать, что это такое. При Хрущеве в космос полетели, в части паритета с американцами были какие-то решающие шаги, поэтому мы двигались вперед, несмотря на волюнтаризм, совнархозы и кукурузу. Еще раз зафиксирую: Хрущев, как бы к нему ни относились, это часть нашей истории. Хрущев – это продолжение Сталина. И по-другому быть не может. Так же как Брежнев – продолжение их обоих и т. д. И если вы что-то вырезаете, выбрасываете и закрываете на это глаза – от этого оно никуда не исчезнет.

Г. Саралидзе: В современной истории Хрущева часто вспоминают в связи с передачей Крыма Украинской Советской Социалистической Республике. Многие даже какие-то теории заговора развивают о том, как это происходило. На мой взгляд, все было просто.

Д. Куликов: Волюнтаризм.

Г. Саралидзе: Да, волюнтаризм. Армен, ты согласен с этим?

А. Гаспарян: Да, абсолютно. Знаешь, Крым уже с точки зрения освещения того, как это происходило, всем навяз на зубах. Но я хочу сказать и добрые слова в адрес Никиты Сергеевича Хрущева. Спасибо ему огромное за то, что он упразднил Карело-Финскую ССР. Потому что если бы она осталась, у нас бы в 1991 году граница прошла бы ровно там, где сейчас находится кольцевая автодорога Санкт-Петербурга. Потому что эта республика вышла бы точно так же, как остальные. А в отношении передачи Крыма Никита Сергеевич Хрущев был последовательным человеком с точки зрения правящей партии. У нас же все время что-то куда-то двигалось, у нас земли Всевеликого войска Донского взяли и отдали на Украину, дополнив Донецкую область…

Д. Куликов: И часть Луганской.

А. Гаспарян: Если посмотреть на карту, то очень хорошо будет понятно, что и как происходило. Часть земель Оренбургского казачьего войска отдали в Казахстан, чтобы собрать там большую хорошую республику. По Рижскому договору дробили: часть Грузии сюда, часть Армении туда. Ведь никто не думал, что когда-нибудь единая страна распадется. Хрущев же, насколько вообще можно понять, руководствовался тем, что с экономической точки зрения Крыму в составе УССР, наверное, будет намного проще. Он не вдавался в глубокие материи о том, что Таврическая губерния – это историческая Россия. Его это никак не волновало. Он посчитал, что, во-первых, так будет хорошо, во-вторых, надо сделать подарок к трехсотлетию объединения России и Украины, а в-третьих, нужно хоть как-то загладить вину. У него об этом было своеобразное представление. Но это вовсе не был какой-то хитрый план, чтобы досадить Сталину. Во времена Сталина эта тема вообще не обсуждалась. Вопрос Крыма возник уже в 1954 году. Последствия – как и все, к чему прикоснулся Никита Сергеевич, – оказались не такими, на какие он рассчитывал. В этом, наверное, трагедия его как политика. Кроме того, есть вопрос к тем, кто создал вокруг Хрущева второй культ личности. И до сих пор о нем пишут гигантские фолианты, которые, правда, читать никто уже не хочет, потому что это никого не интересует.

Г. Саралидзе: Очень любопытен тезис Димы Куликова по поводу того, что культ личности Хрущева во многом создавался уже в перестроечные времена.

А. Гаспарян: Так и есть.

Г. Саралидзе: Да, посткульт такой. Но во времена его правления этот культ, безусловно, тоже присутствовал, как потом было у Брежнева и у Горбачева, кстати.

А. Гаспарян: Вспомни, «Книга об отце» вышла во время перестройки, хотя она была написана намного раньше. Ничего же не мешало ее опубликовать.

Секретный доклад Хрущева: вопрос о власти