«Вожак стаи». Полное руководство по дрессировке и воспитанию собак

Каждая собака особенная, но очень часто их ДНК и воспитание определяют то, какими они станут. Борзые собаки — это бегуны, известные своей способностью преодолевать длинные дистанции, преследуя зайца или лису. Пытаться научить их выслеживать и охотиться — более сложная задача, чем обучить тому же бигля, являющегося гончей с тонким нюхом и по своей природе склонного к этой деятельности. Высока вероятность, что борзая никогда не заинтересуется выслеживанием. Также верно и то, что бигля можно научить гнаться за зайчиком, но вряд он будет делать это от души, предпочитая уткнуться носом в землю и ловить запахи.

Так вот в случае Сайкла его энергия была столь же важна, как и воспитание, когда дело доходит до понимания того, какое занятие для собаки лучше всего. «Энергия есть энергия». Я хочу сказать, что собака, рожденная с той или иной энергией, не может быть изменена человеческой волей или воспитанием. Люди могут назвать эту энергию личностью, но собака видит ее как естественную часть своего мира и своей стаи. В соответствии с этой философией собака с низким уровнем энергии будет средним исполнителем определенных видов задач, которые подходят собаке с высоким уровнем энергии, — например, в отпугивании воров — вне зависимости от качества дрессуры, которую она получит. Да и наоборот, энергичная, доминирующая собака может быть обучена стать воспитанной, терпимой собакой-поводырем или лекарем, но вряд ли она будет так уж хороша в этом деле, и уж тем более она не будет полностью счастлива.

Как и многие ротвейлеры, Сайкл обладал крайне развитой мускулатурой и мощной квадратной челюстью, внушающей страх. Но в глубине души он был милым игривым неумехой — крепкая собака из середины стаи. У него было достаточно сил для того, чтобы повеселиться, но конфронтация — о нет, это не его стихия. Он не был создан для драки. Чтобы стать собакой-телохранителем, он должен был родиться уверенным в себе лидером стаи. Именно такие собаки становятся спутниками офицеров полиции из подразделения К9. Они инстинктивно становятся на пути злоумышленника. Если их подстрелят, они продолжают бросаться на преступника. Они не из тех, кто боится громких звуков или бросается прочь, если вдруг кто-то окажется у задней двери. Они идут вперед и вперед, пока владелец не скажет им остановиться.

Сайкл не был таким. Он не возражал против обучения бойцовским навыкам, потому что он любил учиться, — но для него это была только игра. У него был легкий характер пса, который хочет играть. И поскольку он не мог быть самим собой при таком режиме тренировок, работа стала похожа на программирование робота, а не на выявление лучших качеств собаки.

Проблема была налицо. Я хотел доставить удовольствие Россу и выполнить то, для чего он меня нанял, но я работал не с механизмом, а с индивидуальностью: живой, чувствующей собакой. Однажды, когда я мыл очередной лимузин и размышлял над тем, что же делать с обучением Сайкла, я случайно понял его настоящий талант. Он был невероятно умен в изучении сложных задач и трюков. Более того, он действительно любил работать над этим вместе со мной.

В отличие от программы обучения бойцовским навыкам, которой он занимался только потому, что я хотел этого от него, Сайкл был невероятно мотивирован и целеустремлен в изучении других задач, которые больше подходили его беспечной натуре. Поскольку я хотел увеличить время тренировок с некоторыми собаками, с которыми я работал, то я, пока мыл машины, придумывал для них разные игры. И однажды меня осенила идея воспитать одну интеллигентную немецкую овчарку Хауви как моего «ассистента». Через несколько недель я научил его приносить мне ведро с водой по моей просьбе. И тут я подумал, раз уж у меня есть водонос, то, может быть, попробовать поучить Сайкла таскать шланг.

Сайкл оказался исключительно смышленым студентом. Как будто бы всю свою жизнь он ждал, когда его начнут учить этим наукам! Он был таким крупным и с такими мощными челюстями, что главной задачей стало научить его не прокусывать шланг, пока он его тащит. Росс заставлял меня менять каждый прокушенный шланг за мой счет, и при моей невеликой зарплате это было большим ударом. Постепенно я приучил Сайкла не только таскать шланг и приносить его к машинам. Я также добился того, что он мыл колеса вместо меня. Мне кажется, Сайкл был еще большим перфекционистом, чем я. Люди, которые видели нас, не верили своим глазам, когда пятидесятикилограммовый ротвейлер мыл колеса лимузина, поливая их водой снова и снова. За эти полтора года я обучил Сайкла всем полезным и глупым манерам и трюкам. Эта собака наконец нашла свое призвание, и ей все время было мало учебы.

Росс благородно согласился с той новой ролью, которую я дал Сайклу. Хоть это и не было его изначальной целью, но он уважал мои способности к работе с собаками и смирился со сложившейся новой ситуацией.