Вожак

Маркиз Ван дер Меер, как вскоре выяснилось, сносно болтал на астланском. Примитив, детский сад, ужасающий акцент, но для первотолчка — вполне достаточно. Язык Белый Страус начал осваивать еще до прилета на Тренг, по собственной методике. Матерый полиглот, он хватал зубодробительные дифтонги, ударения и придыхания на лету, как ласточка — мух. Поначалу, стартуя с подачи ларгитасца, Марк начинал машинально копировать акцент Ван дер Меера, но быстро избавился от этого недостатка.

А звукорежиссёр, этот безымянный гений, подобрал интонационные и тембральные фильтры, превратив Марково блеянье в шедевр ораторского искусства.

— От Совета Галактической Лиги! Астлане! Братья и сестры! Началась борьба за ваше освобождение! Борясь и работая вместе с Ойкуменой, вы создаете свое счастливое будущее! Отказавшись от сопротивления, вы обеспечиваете себе и своим детям…

Фронт проходил через Астлантиду. И все-таки фронт был здесь, в студии. Малой толикой, десятым эшелоном, но лучше так, чем чувствовать себя тыловой крысой. Перед сеансами записи Марк смотрел хронику — не ту дистиллированную водичку, которую по капле цедили визоры, а крепчайший, пропахший дымом концентрат, недоступный широкой общественности. Он восхищался журналистами Ойкумены, вернее, цензорами, дирижирующими из пыльного бархата кулис. Своего рода талант — рассыпать крошки от пирога, да так, чтобы птички клюнули раз, другой, и отворотили клювы. Обратной стороной этого таланта было умение подать жареный кусок дерьма, как телячью отбивную.

«…предлагаем вам сдаться. Мы не хотим кровопролития…» Стрелки в ячейках. Снаряд бьет в рубку «Нефилима». «…если вы сложите оружие, никто не пострадает…» Глянцевый ожог земли. В центре — позиции батальона. «…гарантируем, что по окончании боевых действий…» Бьет пулемет. Рычит, захлебывается. «Астлане! Будьте благоразумны!..» Трассеры рвут флаг Лиги. Голограмма неуязвима. «Мы пришли помочь. Пришли сотрудничать…»

Марк был на Тишри.

Голос Марка звучал на Острове Цапель.

* * *

— Это, конечно, не мое собачье дело, — сказал Белый Страус. — Но вы должны больше времени проводить с ней. Теперь можете набить мне морду.

Он глубоко затянулся сигаретой.

— Вам это необходимо в первую очередь. Не верите?

— Идите к черту, — ответил Марк. — Мы видимся каждый день.

— Этого мало. Я старше вас, я лучше чувствую такие вещи. Изэль — ваш якорь. Иначе вы сорветесь, и я даже представить боюсь, куда вас унесет.

Курить поднимались на лифте, во внутренний дворик. Вернее, курил Белый Страус, а Марк стоял за компанию. Лучше здесь, чем в студии, где всё сводилось к одному слову: «каторга». Утилизатор исправно жрал окурки, вентиляция всасывала дым, грядка фикусов создавала уют. Пара лавочек у стены. Чем не рай?

— Я вас не узнаю, — Марк пожал плечами. — Когда мы познакомились на Ломбеджи, я встретил прожженного циника. Помните? «Я — наблюдатель, исследователь. Я и сейчас исследую — например, вас. Эволюция научила вас видеть в человеке раба, но лишила возможности видеть в рабе человека…» Ваши рассуждения бесили меня. Доводили до белого каления. Но я сдерживался, потому что понимал: они неуязвимы. Цинизм, помноженный на опыт — броня круче термосила. И что сейчас? «Она — ваш якорь. Иначе вы сорветесь…» Стареете, маркиз. Делаетесь сентиментальным.

— Старею, — согласился Ван дер Меер. — А знаете, почему?

— Что тут знать? Время идет…

— Не скажите. Время идет, но многих оно не задевает. Морщины, седина — ерунда. Приметы времени иные. Впрочем, вы слишком молоды для философских бесед. Давайте о другом. Скажите, Марк, вам нравится идея коллантов?

— Мне? — опешил Марк.

— Вам. Представляете, сколько людей страдали, что не родились антисами? И вот — возможность наверстать упущенное. Шанс отомстить природе за несправедливый выбор. Всего-то и надо: объединиться, создать группу, принять внутренние связи душой и телом… Объединиться, а? По-моему, прекрасная идея.

Марк неуверенно кивнул. Он никогда не задумывался о коллантах с этой точки зрения.

— И что же? — Белый Страус окутался дымом. — «Началась борьба за ваше освобождение!» Началась и скисла. Уникальная, восхитительная перспектива, в основе которой лежит союз свободных личностей, не заставила Ойкумену объединиться на пути к этой цели. Напротив! Помпилия отреклась от коллантариев, потом вознесла их на щит. И то, и другое действие — шкурный интерес. Желание захватить «золотую акцию». Вудуны ищут способ создать коллант без помпилианцев. Брамайны ведут разработки чисто брамайнского колланта. Вехдены заняты созданием щита обороны, способного прикрыть планету от атаки военного подразделения коллантов. Я не знаю, чего хотят гематры, и не скажу вам, чего хочет Ларгитас. Но поверьте старому цинику: объединением здесь и не пахнет.

Марк кивнул:

— Я не удивлен. Ни капельки.