Воздушный поцелуй

– Майкл, если что, я бы рекомендовал тебе взять десерт и свалить в каюту. Нам плыть не менее шести часов, так что ты вполне можешь немножко вздремнуть. Тем более если учесть, что при идеальном совпадении расписаний морских судов и железной дороги Париж нам светит не ранее двенадцати часов ночи. А если ещё и опоздаем…

Я даже не пытался спорить. Просто забрал свой молочный мусс с медово-карамельным соусом и честно удалился в наши покои. Каюта первого класса на французском судне являла собой приблизительно второй класс на британских кораблях. То есть узкое помещение, две койки, туалет по коридору и… кружевная скатерть на столике с маленькой хрустальной вазой, где сохнет жёлтый цветок мимозы. Вот, собственно, и всё. Живите как хотите. Целых шесть часов.

Пресвятой электрод Аквинский, но это действительно непринципиально, признал я в течение первых же сорока минут. В конце концов, мы куда-то едем и степень удобств путешествия не всегда так важна, как его конечная цель. А наша цель была столь высока и благородна, что явно искупала все возможные неудобства. Тем более что сами билеты нам заранее купили. Кто? Выясним позднее…

Мистер Ренар присоединился ко мне примерно через час.

– Вот, держи. – Он выложил на узкий столик пакет с круассанами, бутылку яблочного сока и маленькое блюдце с ложкой малинового варенья. – Надеюсь, ты не умрёшь от голода. Как говорят во Франции, есть надо для того, чтобы жить, а не жить для того, чтобы есть…

Не уверен, что тогда эти слова показались мне проверенной веками истиной. Два круассана выглядели внушительно, но внутри были совершенно пустыми, варенье не особо спасло положение, и на ужин мне пришлось довольствоваться соком. Наши роскошные сытные столы от Шарля теперь казались неведомо далекими и чрезвычайно желанными.

В юности организм сжигает калории практически мгновенно, поэтому сочувственно покосившийся на меня Лис добавил от себя лично полплитки чёрного шоколада. Жутко горького, но всё равно вкусного. С погодой нам повезло, судно особо не качало, старина «Лафонтен», пыхтя трубами, медленно, но уверенно шёл через пролив.

– Пока мы не прибыли в Кале, можешь спрашивать, – предложил мне мой учитель, растянувшись на узкой койке, не снимая обуви, как сибарит и джентльмен. – На умные вопросы я постараюсь ответить, на глупые ты ответишь сам.

Игра в вопросы всегда жутко интересна. Я с трудом сдержал пыл первых порывов, выдохнул и начал издалека:

– Почему вы думаете, что эта лисица в Париже именно Крейзи Лиза? В газете не было указано её имя.

– Она проходит под десятком разных имён в разных странах. Но суди сам: лисицу задержали при попытке крупной кражи чего-то там, она сцепилась с полицейским, невзирая на то, что к нему спешат на помощь.

– Другая попыталась бы удрать, – кивнул я.

– Вот именно. Тем более удивительно, что она вообще позволила себя арестовать. Мы с тобой видели мисс Лизу всего раз, но вспомни, эта особа не производит впечатления рассеянной и истеричной стервы. У неё мужской склад ума и железная логика, её преступления отличает продуманный безупречный план, чёткое распределение ролей и гарантированная безопасность каждого соучастника. У неё сплочённая команда, как только любой из них попадает за решётку, разом включается механизм взаимовыручки. Деньги, шантаж, подкуп, угрозы…

– Полагаете, что именно её банда, так сказать, наняла вас?

– Глупый вопрос, отвечай сам.

Покраснев, я мысленно признался сам себе, что действительно сглупил. Ведь если для нас в кассе были отложены билеты именно до Парижа, то конечно же речь может идти именно о той короткой заметке. И, судя по тому, с какой скоростью развиваются события, подобная схема была разработана заранее, применяясь на деле уже далеко не в первый раз.

– Как мы можем ей помочь?

– Ты о чисто технической или моральной стороне вопроса? – зевнул Ренар, закидывая руки за голову. – Ладно, этику отложим на потом. Не хочу углубляться в длительный диспут на тему «Морально ли помогать преступнику, если он задержан незаконно или если он это она?». Не люблю зыбкой почвы под ногами. Вернёмся к технике. Если она всё ещё в участке, а не в тюрьме, вытащить её будет не так сложно. Внесём залог, ей предоставят право так называемого домашнего ареста, а мы раскрутим всё это до полного оправдательного приговора.

– А если она в тюрь… – Я вовремя прикусил язык. – Глупый вопрос, да?

– Нет, вопрос как раз таки совершенно неглупый. В тюрьму переводят, когда следствие считает, что дело раскрыто, можно передавать бумаги в суд. А вот устроить кому-либо побег из тюремной камеры совсем не так просто, как это представляется авторам дешёвых бульварных детективов. Тем более что нам мало вытащить Лизу, нам надо снять с неё обвинения в убийстве.