Воздушные разведчики — глаза фронта

Поразителен их национальный состав, практически это иллюстрация всей национальной мозаики Крымского полуострова в миниатюре: Медведев, Тарасов – русские, Андрющенко – украинец, Керимов – крымский татарин, Тревгода – крымчак, Малькевич – еврей, Китров – грек. Евгений Поляков в равной степени представлял два народа – караимский (по матери) и русский (по отцу).

К сожалению, мне почти ничего не известно об уроженце Джанкоя штурмане Иване Васильевиче Андрющенко , 1908 года рождения, а также о симферопольце, авиамеханике старшине Медведеве Николае Евдокимовиче , 1917 года рождения.

Как-то я спросил отца: доводилось ли ему встречать на войне своих земляков – крымских татар? Он ответил положительно и рассказал, что один из них служил с ним в одном полку. Когда они случайно встречались, то даже перекидывались фразами на крымско-татарском языке, и обоим от этого становилось приятно. Сейчас мне уже известно имя этого человека: Керимов Энвер Ибрагимович, 1921 года рождения. Призывался из Алушты. Старший сержант. В полку он служил в фотолаборатории.

Капитан Китров был коллегой отца. Все воздушные стрелки-радисты подчинялись двум крымчанам: по части огневой подготовки – капитану Китрову, по части радиоподготовки – капитану Полякову.

В одном старом путеводителе по Крыму я нашел упоминание о том, что в Балаклаве был, оказывается, Китров хутор. Вероятно, Георгий Андреевич Китров (1905–1943) был потомком балаклавских греков, о которых много писал Александр Куприн.

Однажды отец поручил мне найти водителя симферопольского таксопарка, а в войну летчика Пе-2 Леонарда Малькевича и передать ему, чтобы он приехал к отцу на готовящуюся встречу однополчан.

Поскольку в ту пору я был преподавателем автотранспортного техникума, то в автомобильном мире был, что называется, своим человеком. В таксопарке мне сказали, что «точка Малькевича» – на железнодорожном вокзале и с восьми утра я всегда смогу найти его там.

Я приехал на вокзал и поинтересовался у стоявших таксистов, кто из них Малькевич. Мне указали на солидного высокого человека, который больше походил на директора предприятия, нежели на водителя.

Я подошел, представился, передал папину просьбу о встрече.

Малькевич воспринял все так, будто он продолжал служить в армии, разве что не сказал: «Слушаюсь». Он тут же посадил меня в салон своей машины. А сам громким, хорошо поставленным голосом объявил: «Свободное такси по маршруту: автовокзал – турбаза – Марьино».

Подошла какая-то женщина с чемоданом, которой надо было на улицу Гончарова. Малькевич сам уложил в багажник ее чемодан, и мы поехали. Поскольку в тот период я преподавал предмет «Пассажирские автомобильные перевозки», а «Таксомоторное обслуживание» составляло едва ли не четверть всех учебных часов, то с интересом наблюдал за действиями водителя, мысленно фиксируя все нарушения требований правил перевозок.

Поскольку я не был записан в путевой лист, то мой статус в машине мог рассматриваться только как пассажир. Женщина была вправе оплатить только половину стоимости поездки, которую показывал счетчик.

Вероятно, так она и планировала, но, когда она в конце поездки попросила остановить такси, Малькевич вежливо, но твердо сказал: «У меня правило: доставлять пассажиров до крыльца их дома».

Мы заехали в какой-то двор, он вынул ее чемодан. Женщина не только полностью оплатила по счетчику, но и, как я заметил, с искренней благодарностью оставила чаевые.

Когда через месяц я привел в таксомоторный парк на практику своих студентов, то, увидев на Доске почета портрет Леонарда Малькевича, нисколько не удивился и даже испытал чувство гордости за однополчанина своего отца.

Тарасов Владимир Андреевич (1920–1973). Родился в Алупке в семье краснодеревщика. После землетрясения 1927 года его отец восстанавливал «Ласточкино гнездо», а в годы оккупации фактически спас его от уничтожения при отступлении сначала наших, а потом немецких войск. Уже мальчишкой Володя Тарасов почувствовал увлечение живописью. Поступил во вновь открытое Симферопольское художественное училище. Его наставником был сам Самокиш – академик батальной живописи. Поскольку параллельно Володя занимался в Симферопольском аэроклубе, то по окончании его стал военным летчиком.

В летном училище вместе с ним в одной группе учился будущий трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. Владимиру Тарасову он запомнился как хороший спортсмен, который все свободное время баловался с двухпудовой гирью. В действующую армию Владимир попал в самом конце 1943 года, в 39-й орап, в эскадрилью, которая летала на истребителях Як-9Р. К концу войны он был награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны обеих степеней. Совершил 120 боевых вылетов. После окончания войны получил приглашение в Военную студию имени Грекова, но инспектор по боевой подготовке корпуса не захотел отпускать хорошего летчика.