Воздушные разведчики — глаза фронта

«6 января 1944 года гвардии старший лейтенант Павлов выстроил эскадрилью и произвел разбивку экипажей. Моего механика в строю не оказалось.

«Он, наверное, работает на самолете», – сказал техник звена.

Точно, через две минуты бежит мой механик. Мои глаза пытливо всматриваются. Вид у него довольно невзрачный. В старой замасленной шинельке, с перевязанной щекой, под носом мокро. Да и еще своим опозданием в строй он произвел на меня неприятное впечатление.

После построения механик, как положено по уставу, подошел и представился: Иван Тарасович Петрачков, механик самолета № 6.

«Очень приятно. Владимир Андреевич Тарасов».

Так состоялось наше знакомство. Его задушевный голос и желание скорее показать нашу машину рассеяли мои первоначальные впечатления. В дальнейшем своей честностью и упорством в работе он завоевал полное мое доверие» [7, с. 3].

«Моя уверенность в нем была так велика, что я летал, не делая предполетного осмотра, хотя раньше всегда его производил. За 120 боевых вылетов и около 80 тренировочных полетов матчасть не имела ни одного отказа. Одно время ему приходилось обслуживать сразу два самолета. При обнаружении дефекта он мог проработать всю ночь, а наутро сияющий доложит: «Товарищ лейтенант, машина готова к вылету» [7, с. 9].

Примечательно, что уже в самом первом награждении наиболее отличившихся авиаторов полка были имена авиатехников.

В наградных листах технического персонала, написанных еще по итогам боев под Москвой, при выделении тех или иных заслуг авиационных специалистов упор делался прежде всего на смекалку, на добросовестную работу:

«Авиамеханик Коршунов довел время подвески авиабомб до двадцати шести минут».

«Техник по вооружению Купинский достиг подготовки самолета до пятнадцати минут».

После трех сбитых в одном вылете мессеров не только весь экипаж был сразу же награжден именными часами, но их получил и техник по вооружению Купинский, который обслуживал «счастливый пулемет».

«Техник эскадрильи Соколов обслужил в боях под Москвой 209 самолето-вылетов».

«Воентехник Климов подвесил 80 тысяч килограмм бомб» [21, 22, 23]. В таком же ключе писались наградные листы и в 1943, 1944, 1945 годах.

Специфика разведывательного полка потребовала появления специалистов совершенно уникальных профессий. В это трудно поверить, но фактически при 39-м орап действовала своя киностудия документальных фильмов. Да, именно фильмов, потому что многие разведывательные полеты в 1944–1945 годах фиксировались на кинопленку. Все это надо было проявить, монтировать, а уже потом дешифровать. Однажды, выполнив задание по киносъемке аэродрома противника, в ходе которого экипаж едва не погиб, уже после возвращения на свой аэродром становилось известно, что вся пленка оказалась бракованной, и опасный полет приходилось повторять уже другому экипажу.

Я не буду выделять фамилии кого-либо из специалистов наземных служб. Все они упоминаются в реестре награжденных.

Партия – наш рулевой

В уже далеком 1966 году довелось мне во Владивостоке, во флотском экипаже на Второй речке, проходить курс молодого матроса. Поскольку в комнате боевой славы выбор книг был очень небольшой, то я стал читать какую-то научную брошюру по истории Великой Отечественной войны. Так случилось, что на следующий день были политзанятия, на которых я вызвался отвечать и долго пересказывал содержание этой брошюры. Замполит был в восторге, но заметил, что я не назвал самую главную причину победы СССР в Великой Отечественной войне. Я искренне удивился и поинтересовался: какую же именно? Оказалось, что я забыл «о руководящей роли Коммунистической партии». Действительно, в своем рассказе я о ней почему-то даже не вспомнил.

Вот почему сейчас, даже спустя полвека, не будем повторять прежних ошибок.

В истории 39-го авиаполка, конечно, многое предопределял личностный фактор. Комиссары эскадрилий Бакурадзе, Горелихин были прекрасными летчиками, замечательными товарищами, и своим поведением они, безусловно, укрепляли авторитет партии. В то же время замполит полка Макурин авторитетом среди подчиненных не пользовался, на боевые задания не летал.

Сменивший его заместитель командира по политчасти майор Сысоев в самые трудные дни начала 1943 года, когда полк нес наиболее ощутимые потери, совершил семь боевых вылетов.

К сожалению, я должен признать, что в судьбе полка его комиссары, замполиты особой роли не играли. Сысоева сменил Калинин, потом «какой-то Герой Советского Союза». Ветераны даже не могли мне назвать его фамилию. Примечательно, что начиная с середины 1943 года в наградных листах уже отсутствует мнение представителей политорганов. Командир полка – заместитель командующего воздушной армией по разведке – командующий 17-й ВА. И все! Нет ни замполитов, ни начальников политотделов, ни члена Военного совета.