Воздушные рабочие войны. Часть 2

— Не знаю, — сквозь рев выдавила она, — за тебя испугалась. Я с утра чувствовала, что что-то случится. Вот и не стала Фирузу будить. Я бы не подвела, я тоже стрелять умею. И вообще, я эту пушку лучше вас всех вместе взятых знаю! — Светлана посмотрела на парня, размазывая по лицу рукавом комбинезона грязь и слезы.

— Ой, дууурааа, — протянула Кузнецова. И Игорь вынужден был с ней согласиться. Еще какая! Но, черт возьми, дура любимая! И в тот же момент сердце кольнуло предчувствие, что если в нынешней передряге он выживет, то мается ему с этой дурой, еще очень и очень долго. Где-то рядом вспыхнула заполошная стрельба и послышалось уханье разрывов. Рука сама зашарила в поисках кобуры. На месте! Ладонь обхватила холодную рифленую рукоятку ТТ. Эх, а в вертолете ППС остался, их теперь в обязательном порядке выдавали командиру экипажа, вместе с аварийным набором из расчета на трех человек на трое суток. Он попытался встать.

— Куда? — рядом с ними неожиданно оказалась капитан медицинской службы с удивительно светлым и красивым, несмотря на усталость, лицом. — Лежи уже. Нельзя тебе шевелиться. Контузия у тебя.

Упертая Глаша попыталась спорить, что это у командира контузия, а эта, она кивнула на Свету, такой и родилась, но ей-то можно и нужно воевать. Только вот милая женщина-медик, вдруг превратилась в сурового командира:

— Без вас там справятся! — отрезала она, — А вы мне помогайте, раз шило в одном месте покоя не дает.

С передовой уже несли новых раненых. Света с Глашей впряглись в работу, причем Светлане было проще, она уже имело дело с ранеными, а вот Глаше, нет-нет, при виде крови и ран, да и дурнело с непривычки. Бой становился все яростней. Санитары не справлялись, и девушкам приходилось все чаще и чаще помогать им. Сначала только затаскивать тяжелые безвольные тела под укрытие стен, а потом заползать все дальше и дальше, к самым окопам, которые и располагались-то метрах в трехстах от медпункта. Будь Бунин в порядке, приказал бы, запретил девчонкам лезть на передовую, но парню стало хуже, и он провалился в тяжелое забытье.

Время словно остановилось, стало вязким. Доползти, найти раненого, перевязать и упираясь каблуками сапог в землю тащить, тащить, тащить. Что-то свистело рядом, взрывалось, обдавая горячим воздухом и больно бросаясь комьями земли, плевать. Наступило какое-то отупение. Ползти, найти, перевязать, дотащить… Ползти, найти, перевязать, дотащить… Света с Глафирой стали действовать как механизм, забыв о неприязни и понимая друг друга с полувзгляда. Потому что слышать в грохоте боя они перестали быстро. Ползти, найти, перевязать… Нечем? Значит так дотащить. Мертвый? Не может быть! Да, точно! Жалко. Красивый.

Так продолжалось пока в медпункт не прибежал злющий, как черт полковник, командующий десантниками, и не приказал спрятать летчиков так, чтобы на них даже пыль не падала. Но они и не сопротивлялись, вырубившись от усталости и придя в себя, только когда над головой раздался такой знакомый гул винтов.

Штурмовики Ми-4, ушли утюжить немцев, а на развороченную артобстрелом площадку, с ювелирной точностью садился транспортный Ми-2, в кабине которого можно было разглядеть самого полковника Стаина. Раненых забрали только самых тяжелых из тех, кто мог дотянуть до госпиталя. Ну и экипаж Бунина. С ними разбираться предстоит на месте. Сашка кусал губу, думая, как вытащить Игоря из-под трибунала, не заметить подмену в экипаже, это же умудриться надо! Особист Назаркин с трясущимися руками рвал и метал. Он уже хотел арестовать Никифорова, Озеркову и Ниязову. Но Стаин не позволил. Сначала разобраться надо. А арестовывать командиров во время боевой операции он не позволит. Сейчас будет проще, Света жива и не ранена, а значит, наказание можно смягчить. Но вот избежать его у Бунина не получится. Но тут все правильно. Это залет! Серьезный, мощный залет! А вот строгость наказания будет зависеть от Сталина, ибо не верилось, что Иосифу Виссарионовичу о ЧП не доложили.

XVIII

Оставшиеся танки медленно уползали прочь. Десятки машин неподвижно застыли, выбрасывая в небо столбы черного едкого дыма, на горящем, изрытом эрэсами поле. Еще одна атака отбита. Не смотря, на потери, Маргелов был доволен. Так воевать можно. И нужно. А потери… На войне к сожалению без потерь не бывает. Тем более у десантников. Еще бы всех раненых эвакуировать. «Десятый» обещал ночью прислать транспорты, забрать всех. Заодно доставит пополнение и боеприпасы. Днем больше решили не рисковать экипажами, тем более до наступления темноты осталось от силы часа три. Только вот, сколько за эти три часа умрет парней. Ноги сами принесли его в расположения медпункта.

— Как ты тут, Анечка? — с не свойственной ему нежностью спросил полковник и, убедившись, что на них никто не смотрит, поцеловал, командовавшую тут миловидную докторшу.

— Нормально, — она подняла на него усталые глаза, — устала очень.