— Это наша общая инициатива. Считаю целесообразным выпустить фильм в прокат одновременно с началом публикации плана «Ост». В архивах «Ковчега» есть английский, немецкий, французский и китайский дубляжи. Может, имеет смысл через НКИД договориться о показе фильма в иностранных посольствах?
Сталин нахмурился. Мехлис с Берией стали выступать единым фронтом? Это может быть опасно. Хотя нет. Исключено. Мехлис слишком предан, а Берия понимает, что самостоятельным игроком ему не быть, сожрут и выплюнут. Один раз в мире «Ковчега» он уже попробовал.
— С посольствами надо решать через Политбюро, — задумался Сталин и, решившись, распорядился, — готовьте пленку, будем делать просмотр для членов Политбюро.
— Товарищ Сталин, а что делать с Хрущевым, Микояном и Кагановичем? — Берия посмотрел на Сталина, — С ними пора что-то решать.
— По Кагановичу уже принято решение, за провал в НКПС в военное время снимаем его с наркомата, и будем выводить из состава. Поедет готовить к обороне Кавказ. Мы, конечно, постараемся не совершить прошлых ошибок, но готовыми надо быть ко всему, поэтому южное направление укрепляем, и будем укреплять. Да и на Кавказе за Лазарем будет проще приглядеть. Берия кивнул. — А Никитка с Юго-западного фронта вернуться не должен. Товарищ Хрущев должен геройски погибнуть, например, в неравном бою, отражая атаку немецких диверсантов. Но смотри, Лаврентий, чтоб это были самые настоящие диверсанты, чтоб комар носу не подточил, — Сталин ткнул желтым, прокуренным пальцем в Берию, — это и в твоих интересах.
— Сделаю, товарищ Сталин, — Берия побледнел, но в глазах его плескалось злорадство, свой расстрел он Хрущеву не простит, а очередь Маленкова и Кагановича еще придет.
— И готовься, вместо Кагановича в Политбюро буду рекомендовать Щербакова, а вместо Никитки тебя.
— А Микоян?
— Анастас трус, — жестко усмехнулся Сталин, — дети храбрецы, а отец политик, — слово «политик» Сталин буквально выплюнул, — установи за ним наблюдение, а я поговорю, чтобы глупостей не делал, пришла пора навести порядок среди этой партийной аристократии, — он сжал кулак, сломав папиросу, которую машинально мял во время разговора. — Москву и Ленинград мы отстояли, это не вызывает никаких сомнений. Справимся и с остальным. А вот внутренний враг будет пострашнее немцев. Нельзя допустить перерождения партии, а оно уже началось! Но и этого мало. Нужна реформа, серьезная реформа. Партийная, советская, государственная. Меня некоторые товарищи уже спрашивали, почему вместо самолетов и танков я вдруг озаботился кино, музыкой, литературой. Почему запретил наступательные действия. В трусости обвиняют, в излишней осторожности. Карбышева с Махровым, Игнатьева, Будённого детские сады организовывать отправил. Семен прибегал, матерился, требовал на фронт отправить, ротой командовать. Глупцы! Все глупцы! — Сталин ударил ладонью по столу, — Дальше собственного носа не видят! Там — он ткнул рукой на запад, — сейчас лучшие из лучших умирают! Надежда наша, опора страны! Кем мы их заменим?! В той реальности упустили мы молодежь! Не озаботились! Мало сделали! Надо было больше, лучше, умнее! Эти фильмы, эти песни, Стаин, его одноклассники и одноклассницы — пример! И таких примеров нужно, как можно больше. Ищи их, Лев, это твоя забота! И ты, Лаврентий, ищи. А тех, кто мешать будет, уничтожать! Это враги хуже немцев! Ты разобрался, чья инициатива была с арестом Стаина в январе?! Три месяца прошло! — Сталин упер жесткий взгляд в Берию.
— Не до конца, товарищ Сталин. Лившица в темную вывели на Стаина, воспользовались амбициозностью и глупость некомпетентного человека. Кадровика, допустившего перевод Лившица из управления лагерей в следствие, отработали. Обычная халатность. Зато установлена связь Лившица с неким Калитой, сотрудником НКИД, который был обнаружен убитым у себя дома. Якобы ограбление. Только вот удар ножом был выполнен человеком подготовленным. Не уголовник бил — диверсант. Больше ниточек нет. Сейчас отрабатывается окружение Калиты, но это работа долгая и кропотливая, думаю, настоящих исполнителей уже нет в Москве, да и в Советском Союзе.
— Лаврентий, ты понимаешь, что это твой провал?!
— Понимаю, товарищ Сталин. Но кем мне было работать? Сами вспомните ситуацию осенью-зимой? У меня половина состава на фронт ушла. Поэтому и появились такие Лившицы на местах.
— Ты мне не оправдывайся, ты мне дело делай! — вспылил Сталин. На лбу у Берии появилась испарина.
— Делаем мы дело, товарищ Сталин. Есть у меня, что доложить по Стаину.
— Так докладывай! Что ты тут бумажки свои с места на место перекладываешь?! Берия многозначительно посмотрел на Мехлиса. — Докладывай при нем! Ведь его сына дело касается, — усмехнулся в усы Сталин, намекая на вынужденное усыновление Львом Захаровичем Сашки и Валентины.
— Сработала наша комбинация с Ловчевым, товарищ Сталин, — усмехнулся Берия. — Вышли на инженера. Американцы.
— И что Ловчев?
— А Ловчев сразу пошел в Особый отдел.
— Значит, не ошиблись мы в инженере?