Воздаяние храбрости

Василий, как всегда, расстарался, но улечься в новом жилище Валериан смог только под утро. Все темное время они с Купреяновым ходили по городку, обсуждая возможные повороты будущего сражения. Валериан чутко вслушивался в звуки, доносящиеся от турецких позиций. Неприятель явно занимался земляными работами, но неясно было пока, куда же они собираются вести траншеи.

– Хорошо, что грунт здесь тяжелый, – сказал он Купреянову. – Вспомните, сколько наши солдаты киркой намахались. Так-то и у турок дело не слишком быстро пойдет.

– Да-да, конечно, – согласился Павел Яковлевич, но слишком быстро, словно бы размышлял он совсем о другом. – Я вот думаю, что за дровами надо, пожалуй, людей к редуту отправить, а не по Варнской дороге. Наверху, конечно, только кусты да терновник, но и опасности меньше. А заодно могут, пожалуй, и лошадей с волами на пастбище отогнать. На обратном пути заберут.

Валериан поддакнул и был очень доволен, что в черной ночи не видно, как зарделось его лицо. Почему, укорил он себя, такие соображения приходят ко мне в последнюю очередь. Знаю, что не будет воевать голодный солдат и замерзший, но вспоминаю о еде и тепле в последнюю очередь. Да-да, и сам готов обходиться одним сухарем в день, и ночевать на промерзшей земле, но ведь не каждому досталось в наследство такое здоровье. Да и от моего здоровья осталась доля совсем небольшая. Он ощутил знакомое щекотание в горле и старательно задышал, пытаясь подавить кашель. А Купреянов тем временем продолжал:

– Кухню я тоже приказал перевести под вал, ближе к госпиталю. Не нравится мне городишко. С любой высоты его насквозь видно. Воду тоже надо запасать с ночи. Я уже отправил егерей – пусть расстараются. Успеют еще днем отоспаться.

Валериан хотел возразить, но, подумав десяток секунд, согласился.

– Пожалуй, вы правы. Не решится Гуссейн-паша завтра на штурм. Будет еще стрелять. А вот послезавтра… Послезавтра может все и решиться…

Часов в пять он вернулся под вал, где уже ждал его верный и расторопный Василий. И палаточка была натянута из цельного тента, и постель сложена из широких досок, и два разогретых на костре валуна светились в ямке, обдавая роскошным жаром. Валериан выпил чаю, упал на постель, натянул шинель на ухо и проспал на одном боку до первого выстрела…

III

При свете выяснилось, что турки прошли по гребню и построили редут еще ближе к Варнской дороге. И поставили укрепление свое столь удачно, что простреливали оттуда всю переднюю часть города, ту, что обращена на запад, к дороге на Шумлу. Они так и не решились уменьшить заряды, но теперь целиться им сделалось куда проще. Дома падали один за другим, трое неосторожных солдат погибли, и еще с десяток раненых переволокли на шинелях в госпиталь.

– Славно, – сказал Купреянов, едва завидев Валериана. – Славно, что решили перенести еще и кухню под вал. А то ведь голодными бы люди остались.

– Ваша заслуга, Павел Яковлевич, – легко и быстро ответил Валериан.

В эту минуту кряжистый, словно топором вытесанный Купреянов вдруг показался ему двойником Вельяминова – худощавого, с тонким лицом и руками, отполированного снаружи и изнутри долгой штабной работой. Валериан порой даже завидовал этим людям, их умению схватывать, держать, складывать мельчайшие частички быта. Сам же он видел прежде всего главное, то есть направление немедленного удара.

– В кронверке, в блокгаузе людям придется до темноты потерпеть. Как турки перестанут стрелять, пошлю им туда горячее.

– Мне скажешь, – решился вдруг Валериан. – Я с ними пойду.

Купреянов недовольно покачал головой. Он не видел смысла начальнику отряда отправляться в передовое укрепление. Валериан чувствовал его правоту, но сам он уже изнемогал после двух суток практического бездействия. В первый раз за всю свою военную жизнь он сам оказался в осаде, и ощущение постоянной стесненности доводило его до исступления.

День он ходил под валом, слушая, как свистят и грохочут турецкие ядра, отмечал столбы пыли, поднимавшиеся над очередным взорванным домом. К обеду они снова сошлись с Купреяновым.

– Я подсчитал – около пяти тысяч снарядов турки уже отправили к нам.

Валериан на несколько секунд задумался, прикидывая в уме собственные запасы.

– Больше, чем у нас изначально.

– Да, – согласился Купреянов, – и когда-то же должны и у них ядра закончиться.

– А тогда они и пойдут на штурм. Сорок тысяч против трех наших.

– Бомбардировку-то они свою впустую прохлопали. Город только измолотили. Наши потери минимальные. А что, ваше сиятельство, неужели Рот из Козлуджи нам никак не поможет?

Валериан задумался, представляя в уме карту, а потом решительно покачал головой:

– Нет, ничего он делать пока не будет. Сил у него против визиря не так уж много. Идти по дороге – рисковать получить удар с фланга. Нет – он будет ждать до последнего. А если мы не удержимся, если нас здесь все-таки перемелют, тогда визирь кинется к Варне и сам подставит свой левый фланг. Так что наша задача, Павел Яковлевич, оттянуть этот момент как можно дальше.