Воздаяние храбрости

Заметив подходящего генерала и поспешающего за ним коменданта, солдаты замолчали и подтянулись. Совсем еще юный прапорщик выскочил вперед и начал рапортовать срывающимся голосом. Валериан досадливо отмахнулся.

– Что у вас тут?

Ключарёв немедленно ступил вперед, заслонил растерявшегося юношу.

– Изволите видеть, ваше сиятельство, турки. Гарнизон Варны, те, которых отпустили под честное слово, уходят через горы. А погоды уже не летние. Они же без еды, без зимней одежды. Солдатики тут приняли двоих, обогрели.

Валериан резко шагнул вперед, точно прыгнул. Стоящие рядом попятились.

Пристроившись у костра, двое турецких солдат уплетали из одной миски горячую мамалыгу. Один был выше, выглядел изможденнее. Второй был – Абдул-бек. Впрочем, Мадатов никогда не сталкивался с ним вплотную и не смог бы узнать в лицо, даже если бы тот и был одет, как подобает знаменитому и могущественному беладу. Сейчас грязный, оборванный, осунувшийся бек походил на огородное пугало. Оба приблудившихся турка никак не походили уже на солдат. Но у обоих еще могло хватить сил и желания надругаться над пленным.

Валериан положил руку на эфес и потащил саблю из ножен. Он уже не помнил себя от гнева, да и мало что видел вокруг. Красный туман вдруг стал перед глазами, и только одно желание – мстить – распирало его широкую грудь.

Абдул-бек бросил ложку и медленно встал, не отрывая глаз от вынырнувшего из темноты кровника. Второй турок, не выпуская миску из рук, засучил ногами, пытаясь отползти от неминуемой смерти. Но Абдул-бек одной рукой, не глядя, схватил его за шиворот и вздернул на ноги. Несколько долгих секунд они с Мадатовым упирались друг в друга глазами.

– Ваше сиятельство, – негромко и не очень уверенно заговорили те, кто остался за спиной генерала. – Ну – нехристи, ну – бусурмане, но – тоже ведь люди.

Валериану сделалось стыдно, что он так вспылил на глазах у своих солдат. Разжал пальцы, и клинок мягко скользнул снова в ножны. Мадатов развернулся и пошел прочь. Ключарёв ускорил шаг, стараясь держаться рядом.

– Вот что, капитан, – сказал Мадатов, решившись. – Прикажите людям жечь ночью костры и варить кашу в котлах. Много еще будет выходить на нас этаких… В городке я то же скажу. А утром пошлю разъезды подбирать ослабевших и еще не замерзших. Зерна должно нам хватить. Днями отправлюсь в Козлуджу, поговорю с командиром корпуса. Думаю, нам помогут. Действуйте!

– Слушаюсь! – Ключарёв, видимо, был доволен, что самовольство его людей откликнулось и в душе генерала.

Высокий турок повалился на землю и принялся жадно добирать кашу. Абдул-бек продолжал стоять, вглядываясь в спину удаляющегося Мадатова.

Прапорщик осторожно, почти робко тронул его за рукав.

– Пожалуйте ко мне в палатку, бей.

Абдул-бек не отвечал, продолжая следить за скрывающимся в темноте кровником.

– Вы понимаете по-русски?

– Да, – ответил Абдул-бек неожиданно чисто. – Понимаю…

II

Дорога на Козлуджу втянулась в лощину, поросшую густым лесом. Листья с большинства деревьев уже облетели, и склоны просматривались на большом расстоянии, но Новицкий на всякий случай развязал ремешки на ольстрах и постоянно обводил глазами окружающее пространство. Впрочем, то же самое делали его спутники.

Сразу за Сергеем, как обычно, ехал Темир, а следом вытянулся цепочкой десяток казаков. Это был весь конвой, который Георгиадису удалось выпросить в штаб-квартире армии. Узнав о целях поездки, генералы всех родов и должностей отмахивались обеими руками. Мол, какая разведка, господин тайный советник, о чем вы, к чему? Нам не хватает людей прикрывать операционную линию, а вы собираетесь загнать своего человека прямо в турецкое логово, где его сразу же цапнут, разжуют и то ли проглотят, то ли выплюнут.

Но Артемий Прокофьевич умел быть весьма убедительным. И в конце концов Сергей отправился из Варны на северо-запад высмотреть дороги, по которым отряд генерала Рота мог безопасно пройти к Силистрии, крепости на правом берегу Дуная, которую командующий намеревался взять еще до зимы.

Теперь он возвращался под Варну, где, надеялся, Георгиадис даст ему возможность передохнуть несколько дней. Отдых даже в холодной сырой палатке представлялся ему самым роскошным вознаграждением за месяц с лишним, что он провел в седле, исследуя дороги и тропинки Дели-Орманского леса. Дорог, впрочем, в придунайской Болгарии было немного, и все они были хорошо известны как нам, так и туркам. Но мелкие тропинки, дорожки, бегущие через лесистые холмы от селения к селению, не были нанесены ни на одну карту. Теперь же Новицкий вез в своем чемодане кроки значительной части местности, раскинувшейся между Варной, Силистрией, Шумлой, бумаги, как он сам сознавал, бесценные.