Вовка из нашего класса

Я сказал, что он может выпустить ребят из шифоньерки, так как только что я видел самого Леньку. Он шел по улице совсем пьяный в обнимку с другим пьяным, костюм его был порван и весь в известке, третий пьяный шел сзади и играл на гитаре, а Ленька орал на всю улицу:

Граждане, послушайте меня,
Гоп со смыком — это буду я!

Вовка сильно расстроился.

— Видно, придется мне назад коробки отдавать, — вздохнул он. — Вот народ!

Как Вовка помогал стенгазете

На первом уроке была физкультура. У меня болел палец, я отпросился у физрука и вернулся в пустой класс. Там сидели дежурные Вовка и Сашка Рыбкин и разговаривали. Сначала я никак не мог понять о чем.

— Да-а… — вздыхал Вовка. — Это ты верно: в прошлом году дело было поставлено куда лучше. В прошлые годы не пришлось бы нам полдня думать — каждый день происходили всякие интересные события! Такие были ребята — ой-ой-ой… А сейчас пошли все какие-то неактивные.

— Один Колька Ерш чего стоил! — подхватил Сашка.

— Верно! Это незаменимый был человек: без него придется нашему классу плестись в хвосте!

Я удивился, потому что Ерш был известный всей школе лентяй и хулиган. Он чуть ли не каждый день отличался всякими проделками. И когда Ерш куда-то уехал, Андрей. Кондратьич про него сказал: «Он был поистине язвой здешних мест».

А Вовка и Сашка его почему-то восхваляли:

— Как он научил эту растяпу Любу дунуть в чернильницу…

— И сколько приносил в класс всяких интересных штук ножички, бритвы, и пистоны, и резинки, и веревочки, и всякую проволоку…

— А помнишь, какое у него было изобретение? Он назвал его «электрощекотун». Это две такие длинные иголки, от них — провода, а провода протянуты в рукава, а в каждом кармане — батареи. И когда он на уроке эти иголки в себя втыкал — одновременно включался ток… Ты ведь, Сашка, наверное, хорошо эту штуку помнишь — ты как раз впереди него сидел!

— Как же… Впечатление осталось сильное…

— А Андрей Кондратьич говорит: «До чего надо быть пакостником, чтобы соорудить этот ужасный агрегат, даже не зная физики!» Ужасный агрегат! Теперь бы он здорово пригодился!

— Верно. И заботы бы не было!

— А Ленка Иванова? Как она дралась, и плевалась, и царапалась! Ее бы сейчас!

Я послушал их и спрашиваю:

— А зачем они вам?

— Неужели не знаешь? — вытаращил глаза Вовка. — Эх, ты! Тут такое дело объявилось, что у нас с Сашкой прямо-таки головы опухли!

— Общешкольный конкурс, — пояснил Сашка. — Там в раздевалке, бумажка гласит: каждый класс может участвовать.

— Я опять не понял: кто больше нахулиганит, что ли?

— Нет. Не совсем… На лучшую сатирическую газету класса! Вот!

— А тем нет, — вздохнул Сашка. Он был редактор нашей сатирической газеты. — Нарисовать и раскрасить мы можем получше других, да вот случаев за последнее время что-то никаких не случалось, чтобы их отобразить…

— В пятом «Б», — говорит Вовка, — позавчера хромой надел на палку свой ботинок и сделал на потолке следы, как будто ходил по потолку… И форточку оторвал, когда на стенку карабкался. А в шестом «А» принесли карбиду, положили по кусочку в чернильницы, и такая сделалась вонь, что всех распустили по домам с последнего урока. Да и чернила стали как вода. И пошли они на стадион! Вот это класс! А у нас во всем виноват Женя Скворцов. Как сделали его классным организатором, так он и начал из кожи лезть за дисциплину. А другие ребята к нему примкнули… И участвуй с ними в конкурсе!

— У нас никто никаких сатирических поступков давно не совершал, — сказал Сашка. — Это плохо, потому что от этого страдает стенная печать. Может быть, ты чего-нибудь вспомнишь?

Я начал думать, но ничего вспомнить не мог. Наш класс и вправду сильно подтянулся за последнее время по поведению.

— Наташа опоздала на первый урок…

— Ну-у-у, — сморщился Сашка, — какая это тема! На такую тему и «Крокодил» ничего смешного не выдумает.

— Колька на перемене ел семечки и насорил.

— Он сразу и подмел. Надо, чтобы какой-нибудь смешной случай был. Вон в «Крокодиле» все случаи смешные. Впору самому что-нибудь натворить.

Тут Вовка стал трястись, хихикать и ерзать ногами.

— Ты чего?

— Вот это да! — хихикал Вовка. — Давай вытворяй какую-нибудь штуку! Себя и рисовать легче! В зеркало будешь смотреть! Себя небось красивого нарисуешь!

— Так не выйдет, — задумчиво сказал Сашка. — Вот если б ты.

— Ишь какой! Силен — чужим горбом. Ладно! Только премию пополам!

— Премии-то нет… Просто дадут звание «Лучшая газета»…

— Могу и так, — согласился Вовка. — Нельзя терпеть, чтоб наша газета была хуже. Мне раз один дядька сказал: «Вот энтузиаст!». Это когда мы снежную гору строили. И он верно сказал! Запасай листок побольше, а то больно он у тебя маленький! Не поместятся на нем все карикатуры, придется тебе внизу на отдельных листиках пририсовывать. Сколько будет всяких потешных случаев!

— Что ж ты — один все воюешь? — спросил Сашка.

— Я еще кого-нибудь подговорю! Ну, я побежал!

— Только не болтай, — крикнул ему вслед Сашка, — а то смеяться будут!

— Ладно!

Мы с Сашкой еще немного поговорили, и вдруг слышим — во дворе шум и крики.