Вот мы и встретились

Вторая нога нашла надёжную опору в загородном доме родителей, куда она всё же перебралась, очень пожалев, что не сделала этого раньше, а в городской квартире теперь бывает наездами и только по необходимости. Очень боялась встречи с малышом, но она, к счастью, подготовленная мудрыми родителями, прошла без прошлого надрыва. «Ты опять уедешь ночью?» - спросил он, накуксившись, не забыв её бегства. «Нет», - присела она к нему на диван, где он разглядывал какую-то книжку с картинками, - «не уеду, я теперь всегда буду здесь жить». Он насупился и непримиримо, в горькой детской обиде, отсёк её потуги к сближению: «Ты мне не мама». Она тяжело вздохнула, освобождая спазм в горле. «Да, я не мама», - и тут же нашлась: - «я буду твоей сестричкой Машей». Он засмеялся и поднял на неё внимательные пытливые глаза, так много уже повидавшие и так много раз обманутые в короткой жизни. «Такая большая?» - не поверил, что сестра может быть больше него. Но тут его внимание привлекла большая красочная коробка, которую она принесла и поставила рядом с собой. «Ты мне привезла?» - «Да». - «Что там, покажи», - и потянулся к коробке через её колени, а она, почувствовав тепло малыша, замерла и чуть не зарюмила. «Вертолёт», - еле выговорила, - «он настоящий, летает». Тогда он совсем залез к ней на колени, обхватил ручонкой за шею и заглянул сияющими глазёнками в её глаза, проверяя: не врёт? «Давай, запустим?» - «Давай», - согласилась сестра, - «только надо в саду, а то здесь места мало». «Пойдём скорее», - потянул он её за руку, она подхватила коробку, и родственная пара короткой цепочкой устремилась в сад. Там они на садовом столике собрали винтокрылое чудо, руководствуясь инструкцией, изучили команды на пульте и подняли радиоуправляемую модель в воздух. И неизвестно ещё, у кого радости было больше. Её домашними обязанностями стало отвозить братика утром в элитный садик, где были бассейн и спортзал, а вечером уложить спать, почитав какую-нибудь сказку. Приходилось утром вставать рано, а вечером не возвращаться поздно. Да она и не стремилась задерживаться, торопясь в обретённый, наконец-то, настоящий дом с настоящей дружной семьёй.

Времени катастрофически не хватало не только на старые знакомства, но и а себя. Вот и сейчас, заскочив в осиротевшую квартиру за кое-каким шмотьём, она и не думала задерживаться и, тем более, вспоминать о ком-то давнем, но что-то толкнуло, попался забытый талисман, и невольно, а, может быть, и волею судьбы вспомнился один старый знакомый, встреченный когда-то в дождливый вечер, убежавший утром, не очень настойчиво добивавшийся встреч потом, признавшийся в любви и женившийся на другой. А она-то, чокнутая и отупевшая от одиночества и потери творческих ориентиров, вознамерилась было искать себя там, в Дальневосточной глухомани, рядом с ним, да, слава богу, не получилось, не судьба, а против неё не попрёшь, только лоб расшибёшь. Как-то он там? Ему-то было проще, он хотя бы одной ногой стоял на любимом геологическом творческом пути. Пусть же повезёт ему и в новой любви, и на этом поставим жирную точку. Хотя шрам, а то и борозда в её душе останутся и ещё долго будут саднить, пока время не затянет душевную рану, оставив только романтические воспоминания, за которые, однако, можно многое отдать. Вздохнув, она окинула комнату взглядом, остановив его ещё раз на мутном кристалле, и заспешила домой. Домой, и только домой!

-16-

На этот раз синоптики не ошиблись. Не успели съёмщики походить и неделю, как зарядили обложные дожди. Небо напрочь затянули свинцово-серые тучи, цеплявшиеся за макушки кедров, всё затихло, только слышался занудливый стук дождевых капель, то затихающий, то переходящий в сплошной барабанный грохот какой-нибудь нанюхавшейся металло-группы. Никуда не выйти, ничего не сделать. Уже спины и бока отлежали, и всё чаще стал слышаться безнадёжный вой парней, заглушающий беспрерывную попсовую какофонию, доносящуюся из осипшего от подсаженных батарей транзистора. Карты надоели, отбитые носы вспухли, чай с сухарями уже не лез в горло, от сигарет першило и мутило, трепаться было не о чем, спать уже невмоготу. Все собирались в шефской палатке, и он рассказывал тогда что-нибудь из прочитанного и особенно запечатлевшегося в памяти или пытался разъяснить в своём понимании всякие политические ситуации в мире, особенно интересовавшую слушавших тихую крадущуюся китайскую экспансия и когда она сменится интервенционным навалом. Когда малость разведрилось, отчаявшийся Иван Всеволодович побежал на речку, но не добыл ни рыбёшки, задремавшей в неподвижных канавах и под обрывистым берегом, и только вымок до нитки. Зато порадовался, наблюдая, как геохимики – техник и двое рабочих, по дурости расположившиеся лагерем на берегу реки, перетаскивали, раздевшись до трусов, палатки выше по ручью, спасаясь от вспухшей реки, выплеснувшейся на берег. И их ручей превратился в грозный горный поток, с рёвом в стремительной скорости проносящийся мимо, с грохотом переворачивая булыги и обламывая береговые кусты.