Вот мы и встретились

- Красавицы мои ненаглядные, - весело окликнул всех, - через два дня я улетаю, а нам предстоит кровь из носу сделать в эти короткие дни отчёт за полугодие. Если вы не хотите, чтобы невеста скучала долгими вечерами без жениха, включайтесь на всю катушку. Вопросы есть?

Как всегда, первой подала голос Зинаида:

- Зовите её сюда, пусть тоже помогает, - и рассмеялась, - хотя бы чай готовит.

- Ладно, - пообещал Иван Всеволодович, - предложу, - хотя и знал, что не сделает этого.

Урвав толику времени, сбегал на обед. Вера в светлом лёгком платье, разрисованном крупными розами, свежая и сияющая, со свободно заплетённой девичьей косой, перекинутой через плечо на грудь, торжественно выставила на стол большую тарелку помидорно-огуречного салата с зелёным луком и укропом и вчерашние, аппетитно поджаренные, пельмени.

- У-у! – восхищённо загудел проголодавшийся муж-жених. – Веруня, ну и мастерица-кормилица! – Ухватил большой ложкой, торчащей в салате, побольше витаминов и хотел для пробы отправить в рот, но был остановлен:

- Ваня! Ну, кто так делает! – Пришлось захапанное вернуть на место, а она поставила перед каждым маленькую тарелочку и положила вилку. – Давай, я тебе положу, - и ляпнула ему пару ложек салата, который тыкать вилкой придётся долго и невкусно. – Вот салфетка, положи на колени.

- Может, заправить за шиворот? – огрызнулся он и тут же уронил ломтик помидора. – Прости, зазевался.

Чинно справились с салатом, причём Ивану Всеволодовичу очень хотелось слить с тарелочки салатный сок с маслом прямо в рот, но он не решился на такой плебейский шаг, боясь расстроить домашнего метрдотеля. Пока Вера тщательно разжёвывала несколько пельменей, он, торопясь, заглотил пару десятков, поглядывая на часы.

- Ты торопишься?

- Да, надо за два дня сделать геологический отчёт. Вечером задержусь, - и заторопился на выход.

- А чай?

- Там попью, попозже.

- Ваня!

- Ну? – остановился в досаде.

- У тебя есть два хороших костюма, а ты ходишь на работу в чём попало, неприлично для руководителя. Себя позоришь и меня тоже: женщины ваши подумают, что я не слежу за твоим гардеробом, - Вера плотно сжала губы, глядя на него в упор тёмным осуждающим взглядом.

- Дорогая ты моя и хорошая, - решил Иван Всеволодович не затевать шмоточных споров не ко времени, - вечером примерим, ладно? А сейчас мне вот так, - провёл ребром ладони по шее, - надо бежать. Бывай!

Вечером пришёл около девяти с потёртой пухлой папкой в руках.

- Тебе нужен кейс, - наставительно встретила заждавшаяся жена с Хемингуэем в руках. Встала и пошла на кухню. – Иди ужинать.

После ужина он сразу же уселся за письменный стол.

- Вот и я, как ты, вынужден приходить домой с тетрадками, - сказал, извиняясь за неурочную занятость.

Она никак не отреагировала, не вспомнила ни о каких костюмах, ни о кейсе, вымыла посуду и снова отстранённо занялась Хемом. Так и просидели до полуночи. А спал как убитый, словно не было рядом молодой жены. Встал в пять. Вера, не открывая глаз, повернулась к стене.

В самом начале рабочего дня пришёл Романов. Войдя в камералку, поздоровался и позволил себе по-начальнически пошутить:

- Что, сороки, проворонили сокола? – и засмеялся собственной шутке.

- Так мы все окольцованы, - нашлась с ответом Зина.

- Поспешили, - не нашёл лучшего замечания общипанный петух и вошёл к Ивану Всеволодовичу.

- Привет! Слушай, ты напиши отчёт о съёмке, а я сочиню о Марьинском, идёт? – Ему очень хотелось потеснее притиснуться к открываемому месторождению, чтобы его фамилия не фигурировала в конце длинного списка первооткрывателей.

Иван Всеволодович вздохнул с облегчением.

- Ещё бы не «идёт» - считай, что удружил, можно и лететь, - и ещё раз передохнул, как будто приобрёл второе дыхание на неодолимой дистанции. Можно и домой пораньше приходить, а впрочем, как получится.

В эту ночь они опять соединились, и опять она лежала под ним, не делая ни малейших встречных движений и не меняя ровного дыхания.

- Тебе не нравится? – спросил, удивлённый её бесчувствием.

- Стыдно, - проговорила она чуть осипшим голосом и повернула чуть раскрасневшееся лицо в сторону от него. А он, удивлённый таким беспредельным целомудрием взрослой женщины, ничего не нашёл подходящего, как заметить покровительственно:

- Что ж тут стыдного? Естественный физиологический акт между двумя любящими людьми.

- А ты меня любишь? – быстро спросила, повернувшись к нему и пристально вглядываясь в его забегавшие в панике зрачки.

Надо было как-то выкручиваться, чтобы не очень соврать.

- А ты сомневаешься? – по-женски ответил вопросом на вопрос.

Закрыв глаза, Вера прошептала: