Восточный конвой

Это вовсе не было чисто теоретическим рассуждением. Если бы убедиться в том, что болотный переход действительно существует, он мог бы тут же, не выходя из машины, сообщить по радио уже о гораздо более узком районе предполагаемого перехода границы; тогда встретить их наверняка успели бы. Конечно, риск в таком действии был заключен немалый: эфир тут мог прослушиваться — хотя бы из головной машины, да и, кроме того, Милов вовсе не был уверен в том, что еще какие-то группы — то ли Базы, то ли Орланза, а может быть, и те, и другие — сопровождают их на небольшом расстоянии, чтобы в нужный момент (если он наступит) вмешаться в ход событий. Относительно Орланза он был даже совершенно уверен: не зря же старик обещал старшине конвоя встретиться на границе. И если Орланз не хитрил, говоря, что местоположение этого резервного окна ему неизвестно, то для него и не оставалось другого выхода, как следовать за конвоем чуть ли не в пределах прямой видимости. Да, выходить на связь было сейчас опасно. Однако, будь у Милова полная уверенность, и на такой риск он пошел бы; но не существовало никакой гарантии в том, что они и в самом деле намерены форсировать болото; скорее можно было предположить, что свернут в нужную минуту и станут огибать его по самой кромке, чтобы уже в непосредственной близости от границы вновь повернуть в нужном направлении. Так что такое заблаговременное предупреждение могло на деле оказаться дезинформацией — и как знать, может быть, в числе прочих обстоятельств и это учитывалось организаторами операции.

Не без труда вписавшись непривычно длинным телом машины в крутой поворот, Милов приготовился было поразмышлять и над этим, но тут же распростился с этим намерением: деревья, до сих пор сжимавшие дорогу с обеих сторон, вдруг исчезли, как если бы кто-то сведущий произнес необходимое заклинание; и одновременно впереди идущая машина зажгла яркие стоп-сигналы, так что пришлось не мешкая жать на тормоз. Колонна остановилась. Сперва Милову показалось, что они выехали на поляну, однако, приотворив дверцу и высунувшись, он понял, что не просто поляна это была; тут самое время было — крепко выругать себя за неверный расчет времени: он рассчитывал, что до кромки болота им добираться еще самое малое полчаса, оказалось же что это оно и было, приятное для взгляда, но губительное для путника. Болото расстилалось перед конвоем; и дорога, не сворачивая никуда, словно бы ныряла в него и исчезала. Вернувшись на место, Милов глянул на спидометр, прикинул и понял, что не память ухитрилась подвести его, но обмануло ощущение времени. С километражем было все в порядке, однако, занятый процессом вождения, он просто забыл (непростительно, конечно) сверить часы на панели со своими, и время выезда он засек по своим, а в дороге отмечал время по автомобильным — так что на самом деле они были в пути дольше, чем ему казалось, примерно на те самые полчаса, которые, как он рассчитывал, оставались еще у него в запасе. Впрочем, с этим ничего уже нельзя было поделать. И выходить в эфир сию минуту никак нельзя было: раз конвой остановился — значит, можно было — и следовало — ожидать каких-то осложнений.

Вообще-то неожиданностью можно было считать уже то, что их тут никто не встретил. Нельзя пускаться в путь через болото (а сейчас Милов уже был уверен в том, что именно так они и двинутся) без надежных проводников. Нет, проводники обязательно должны были быть.

«Ну, а если их так и не окажется? — подумал он. — Что тогда предпримут с опасным грузом его вороватые хозяева? Не бросят же тут! Может быть, игра пойдет уже по какому-то другому сценарию, и, обождав какое-то время, конвой вынужден будет развернуться и тронуться в обратный путь? Потому что вряд ли кто-либо решится оставить ракеты здесь надолго — в век спутниковой разведки и всяких прочих средств обнаружения».

Милов стал уже прикидывать, как будет действовать, когда понадобится разворачивать неповоротливую махину на узкой дороге.