Восточный конвой

Милов думал об этом каким-то уголком мозга, пока вся остальная мощность мыслительного аппарата расходовалась на то, чтобы вовремя вывернуть баранку, переключить скорость и прибавить или, наоборот, сбросить газ. До настоящего шоферского автоматизма было еще далеко, все-таки пусть это был и «мерседес», но тягач, а не послушный и легкий на ходу лимузин с автоматической коробкой. Тут зевать не приходилось, и все-таки нашелся в голове и свободный уголок, который впору оказалось загрузить несколько более отвлеченными рассуждениями. В частности, очень полезным было бы как можно раньше определить место того самого окна на границе, к которому они направлялись. И не ради теоретического интереса; там, на месте предстоящего действия, счет времени будет (он был уверен) идти на минуты, и большое значение имело — как скоро окажутся на нужном месте пограничники и другие силы, которые должны были участвовать в операции с восточной стороны. Район, определенный Миловым предварительно, был достаточно обширным, и если даже пользоваться машинами, перебросить группу с одного его конца на другой потребовало бы немало минут, если только не часов. А их никто не мог дать сверх необходимого минимума. Насколько Милов мог судить по общему направлению дороги (многочисленные повороты в общем уравновешивали друг друга, это он понял уже спустя первые полчаса езды), их колонна продвигалась не прямо на восток, но несколько уклоняясь к югу. В этом ничего странного не было: на своей территории люди имеют полное право двигаться, как им заблагорассудится: хоть к границе, хоть от нее или же по какой-то рокаде — вдоль. Так что вроде бы все было в порядке, и пока что задумываться над маршрутом не стоило. Все равно дорога приведет к нужной цели. И однако. Вызвав в свободном уголке памяти карту той местности, в которой они сейчас находились, Милов без труда обнаружил, что не так уж далеко в том же направлении — к границе, к официальным контрольно-пропускным пунктам с пограничниками, таможней и всем прочим — вели самое малое две неплохие автомобильные дороги, по которым можно было катить с нормальной скоростью, а не так, как тут — то и дело переходя на вторую и даже на первую передачи. Расстояние до северного ли, до южного ли шоссе было — если, конечно, ехать, а не идти пешком — настолько незначительным, что никакой экономией времени нельзя было объяснить пристрастие к лесным узким просекам, где деревья порой чуть ли не бросались под колеса, неожиданно вывертываясь за очередным виражом. То же самое можно было сказать и о расходе топлива: тут его сгорало, пожалуй, вдвое больше, чем при нормальной езде. Собственно, в этом ничего странного не было: конвой направлялся туда, где его меньше всего могли ждать люди, непричастные к операции. Но сейчас память подсказывала Милову, что дорога уводит их туда, куда вроде бы совершенно не должна была. Потому что — помнил он — именно в промежутке между обеими автомобильными дорогами располагалось обширное и топкое болото, через которое и пешком мог перебраться только редкий знаток местной топографии, а уж о тяжеленных машинах и говорить не приходилось. Граница пересекала болото почти посредине, так что если его сделали проходимым, работы должны были вестись с обеих сторон — Милову же об этом ничего известно не было. Конечно, никто вроде бы и не был обязан информировать его обо всех переменах, происходивших на западной границе, тем не менее он почему-то считал, что если бы об этих изменениях знали, то его своевременно предупредили бы.