Восточный фронт

Я настораживаюсь. Римлянка к нашей Тайне пока не допущена, кто ей фильм на ноуте показал? Из будущего, наш, советский, но на французский манер, там герой еще поет про "иветту, жоржету", и дамская шляпка "из флорентийской соломки" очень похожа на ту, что головку Лючии еще недавно украшала. Нет, если она прибор из 2012 года видела, не репрессировать же ее за это, наш человек — но разговор будет очень неприятный, и у меня с кем-то, и с мной. Или Юрка ей просто содержание фильма пересказал?

— Аня, ты не понимаешь, это стиль такой, соломенная, с большими полями — говорит Лючия — мне очень нравится, как раз к лицу. Я давно о такой мечтала, как кино посмотрела, еще до войны.

Как до войны? Хотя если тот фильм по какому-то французскому роману, причем явно не современному, судя по костюмам и антуражу — так может, еще одна экранизация была? Уточняю у Лючии, она кивает, был фильм еще немой, двадцать девятого кажется года[22]. Ох, а я уже подумала — слишком подозрительной становлюсь? Ничего, Люся, нам ни в какую Флоренцию ехать не надо, а пойдем мы завтра в то же самое Мосгорателье номер два, где эти шляпки покупали. Я тоже такую хочу, чтобы поля в ширину плеч, а если еще и вуаль прицепить, то буду даже не как Анна Тимирева, возлюбленная главного врага Советской власти в Сибири (какой эта дама в фильме изображена), а персонаж из поэмы Блока. Ну так я еще этой дуре Брекс в Киеве сказала — коммунизм вовсе не запрещает нам красивыми и нарядными быть, если не в ущерб делу!

— И еще зонтики нужны — добавляет итальянка — к каждому платью или пальто свой, в цвет, чтобы смотрелся аксессуаром, даже в ясную погоду. У нас богатые синьоры и синьорины так ходили летом. Или просто, как тросточка в руках.

Ну, если для тихой погоды — в такую бурю зонт сразу вывернет, или даже вырвет и унесет. Вот интересно, а ведь раньше я ненастья особо не замечала, и не запоминала? На войне, это понятно — но ведь и прежде, в Ленинграде, я даже зонтик в руках почти не держала, да и был-то он у нас один на всю семью, черный и старый. И шляп модных я не носила, пока не начала за собой следить, наряжаться, как нравится моему Адмиралу, да и мне самой тоже — но оборотная сторона, что в дождь неприятно, и в ветер неудобно. Может, и практичнее одеваться, как те тетки — но не хочу, лучше потерплю как-нибудь! Пусть товары по карточкам еще, или по коммерческой цене, но я ведь денежное довольствие не только свое получаю, мне и Михаил Петрович часть своего переводит.

— …хорошо, что я новое платье, клеш от плеча не надела — тем временем размышляет Лючия — хотя для такой погоды, его можно с пояском носить. Аня, да что с тобой? Тебе плохо?

— И тут война — отвечаю я — совсем не обязательно на ней стреляют, имей в виду! Просто заговорить с врагом, выслушать его — тоже может быть опасным. Так что не бойся — не заскучаешь.

Лючия сразу подобралась, глазами сверкнула:

— Аня, этот …. (непереводимое итальянское выражение) хотел сделать хуже этой стране, нам, и нашим детям? Так может, надо было его убить? Это ведь очень плохо, когда тебе делают зло, а ты не можешь ответить! Мой Кабальеро говорил…

— Помню — отвечаю я — если тебя ударили по левой щеке, то выруби злодея, а затем подставь правую. Если он не встанет, тогда его прости. Интересно, здесь Иван Антонович останется таким пацифистом?

— Аня, о чем ты?

— А, не бери в голову — машу рукой — была тут история одна.

Не рассказывать же римлянке про категорически не понравившийся мне эпизод из "Часа быка"? Когда высокомудрые земляне предпочли погибнуть, хотя могли уничтожить нападавших. Сжечь голов сто, прочие бы сами разбежались!

Ой, мамочки, а как на меня Иван Антонович смотрел — нет, именно как художник? Вот не помню, он лишь писателем был, или рисовать умел тоже? Вроде было, что в экспедиции он зарисовки всяких там откопанных костей делал.

И если он и тут "Час быка" напишет, или еще что-то подобное — то с кого он будет Фай Родис изображать?! Кстати, можно это имя себе взять пока, псевдонимом!

Ой как льет на улице — едем, будто плывем! Владик дома проснулся, или нет? — вот жалко что нет у нас "сотовых", не изобрели еще! Сейчас приеду, покормлю его — и сразу за рапорт для Пономаренко!

Буря с грозой в тот день была ужасная! Мы все же вымокли до нитки, когда уже у дома нашего, от машины через тротуар до подъезда бежали. А ведь был с утра такой солнечный день!

Лазарев Михаил Петрович.

Третье июня сорок пятого. Первый день войны — какой он был для меня?

Будничное ощущение очень тяжелой, ответственной работы.