Восточный фронт

Пока мне готовили машину, маньчжурский полковник уже приземлился. Сел я в "як", вырулил на ВПП, прогрел хорошо двигатель, потом как дал!.. Только оторвался от полосы, сразу убираю шасси и буквально тут же две "бочки", потом боевой разворот, оттуда пикирнул, прошёл на бреющем, потом на иммельман и всё так резко, рывками, со "струями" с плоскостей. Вообщем, "поймал" я хороший кураж и прокрутился так минут десять, и всё на самой малой высоте. Приземляюсь, иду на КП, докладываю. Вижу, Новосёлов доволен, как кот объевшийся сметаной. Сам я так с превосходством поглядываю на маньчжуров, мол, "знай наших!"… Смотрю, а ребятки-то "проникнулись". И полковник их там же на КП. Он меня узнал и глядел уже совсем не так заносчиво, как раньше. Тоже мне, нашёлся… опыт мой оценивать!..

А. С. Как взаимодействие отработали? Или они тоже по-русски говорили?

И. Г. Не говорили. А по большому счёту, чего там отрабатывать? Две "шестёрки"… Не бог весть какие трудности!.. На земле через переводчиков, а в воздухе разговаривать не о чем, обо всём уже договорено на земле.

А. С. А какие опознавательные знаки несли маньчжурские самолёты и в какой цвет были окрашены?

И. Г. Цвет защитный, "зеленый хаки". Опознавательные знаки их, маньчжурские — на плоскостях сверху и снизу такие большущие красные звёзды, в центре которых яркие круги, у которых нижняя половина была жёлтой, а верхняя — из горизонтальных цветных полос красной, белой, чёрной и, кажется, синей. На килях точно так же — большие красные звёзды на весь киль, с таким же жёлто — многоцветным кругом в центре. На фюзеляже длинные надписи из крупных иероглифов, насколько помню, белых. Причём краска была свежей, очень яркой. А номеров на самолётах не было, что странно. Но мне нравилось, что у них всё такое яркое и своеобразное — случись появиться в воздухе японским "Хаябусам", то различать будет легко, но японцы в воздухе в наших совместных вылетах не встретились. А у их полковника самолёт был выкрашен иначе — в такой светло — серый цвет, без всяких надписей на бортах, но опознавательные знаки на нём были такие же, как и у всех.

А. С. А что штурмовали?

И. Г. Во всех совместных вылетах штурмовали японские опорные пункты, оказывали войскам непосредственную поддержку, вначале бомбами, а потом пулемётно-пушечным огнём. Зенитного противодействия ни в одном из этих вылетов не было. В первый день у них был один вылет — слетало шесть человек, на второй день ещё один вылет — слетало другие шесть. Так эти шестёрки чередовались и в дальнейшем. Плюс их полковник — он обычно оставался на высоте и наблюдал, как его лётчики работают. И бомб его самолёт никогда не нёс. Он тоже изредка пикировал, по кому-то стрелял, но потом сразу старался занять положение повыше. Вот такой был оригинальный тип. Потом маньчжур перебросили на другой аэродром и там они уже летали самостоятельно.

А. С. А не помните, чем ещё кроме окраски самолёт полковника отличался?

И. Г. Как я понял из разговоров наших технарей, на его самолёте был установлен более мощный двигатель, более современная радиостанция и коллиматорный прицел. Впрочем, что прицел у него нормальный, а не эта "труба" сквозь стекло, было видно и нам. Как я понял, у него была наиболее поздняя и современная модификация "Хаябусы". Где-то ему такой достали.

А. С. С кем-то из маньчжурских лётчиков вы поближе сошлись?

И. Г. Нет. Мы вообще с ними встречались только на КП при получении задания. Всё остальное время они на своей половине аэродрома, мы — на своей. Мы не говорим ни по-китайски, ни по-маньчжурски, они если кто по-русски и говорил, то нам этого не показал. У нас если кто и сошелся поближе с этими союзниками, так это техсостав, маньчжуры у нас периодически просили в помощь специалистов, то по двигателям, то по рациям, то по ещё по чему-нибудь. Хорошо помню, как их полковник благодарил Новосёлова за работу наших радиотехников. Они пару ночей ударно поработали, что-то там перепаивали и переставляли, и у маньчжурских лётчиков стали по-нормальному работать рации. А у самих маньчжур техсостав в основном состоял из китайцев, у них заносчивости было явно поменьше.

А. С. А вас не удивляло, что эти маньчжуры воюют за нас?

И. Г. Удивляло, тем более, что с противоположной стороны маньчжуры воевали и против нас (разведка докладывала). Я помню, мы даже спрашивали у наших переводчиков, что они по этому поводу думают? Наиболее популярной была версия, что у этого полковника был какой-то личный счёт к японцам, настолько крупный, чтобы пойти на союз с нами, хотя коммунистом не был точно. Он и лётчиков своих на эту войну подбил, поскольку командиром был авторитетным или, как сейчас любят говорить, харизматичным. И пилотом был отличным к тому же. Ему его подчинённые поэтому и поверили.

А. С. Что-нибудь сильно отличное от нашей организации у маньчжур было?

И. Г. Было. Мордобой. Тут маньчжурские лётчики не стеснялись совершенно. Техсостав зуботычины от своих летунов получал "тока так", для нас такие взаимоотношения выглядели дико.

А. С. Про сбитый маньчжурами рассказать поподробнее можете?