Восточный фронт

Т. — А вы представьте: тридцать патронов в рожке АК. Даже если "по уставному", бить короткими по три, это минус десять японцев. Хотя, если толпа врагов в десяти шагах, то даже устав дозволяет поливать непрерывным, как из шланга. Дальше перезарядить надо — вот тут наша тактика парных звеньев и играла, напарник прикрывает, ты меняешь рожок. С собой мы брали десять, ну двенадцать рожков, больше просто не унести, ну и еще сотни три патронов россыпью в мешке. А японцы все набегают, и с ними даже девять танков было! Но танки самураям не помогли — им в свалке было не различить своих и чужих, зато нашим с РПГ, бей, не ошибешься!

Ах да, офицер… Надо сказать, что еще до высадки у нас был строжайший приказ: офицеров, которые сами сдаются, брать в плен! А не так, как в Европе бывало нередко: фриц уже руки поднял, а ему пулю, чтоб не возиться, или со злости. Кого пленным уже признали, то это дело трибунальное — ну а так, ни у кого вопросов не возникало, а вот показалось, что у него граната в кармане, и он хочет вместе с тобой подорваться? Здесь же, "солдатский телеграф" никаким приказом отменить нельзя, слышали мы, что даже командиры удивляются, насколько точная информация у нас о противнике, и сколько их там, и где их укрепления, и сколько у них танков — ну не бывало такого раньше никогда, по крайней мере, на моей памяти! Народ, раскинув умом, решил, что есть на той стороне наш разведчик, и ясное дело, не рядовой! Так что приказ соблюдался — вот только редко бывало, чтобы их офицеры и унтера сами сдавались, в отличие от рядовых, обычно же они дрались до последнего, Вот и этот, что на меня наскочил, саблей своей замахнулся — ну вот в кино, если офицер японский, так обязательно на лету яблоко на четыре части разрубит? А тут все по-простому: ствол автомата подставил, ногой подсечку, и уже лежачему, прикладом башку припечатал. После оказалось все же, живой. Ребята мне шашку его принесли — твоя по праву, помнили как сам Смоленцев говорил когда-то, что самураи иногда в бой с прадедовскими клинками идут, которые очень редкие и дорогие. Я как дурак эту железку таскал, показал уже потом знающим людям, так посмеялись — обычная "селедка" образца тридцать какого-то года! Ну и отдал кому-то, что еще с ней делать?

А после японцы кончились. И наши высаживаются, главные силы, танки на берег сходят по аппарелям, мортиры выкатывают. И пошли мы вперед, высоты заняли быстро — там по линии обороны японцев наши очень хорошо и артиллерией и авиацией прошлись, так что отстреливаться было особо и некому. А вот дальше приказ, стоп! Снова выходит, командование наше знало, и решило, пусть самураи сами на убой лезут, чем нам их из поселка выбивать! Сказал я уже, что земля на Шумшу каменистая, окапываться там тяжело. А подходы с японской стороны удобные — луговое разнотравье, разве что камней многовато. Где-то к четырем часам мы закончили оборудование окопов полного профиля, как раз в это время заканчивали высадку второго эшелона. Танкисты и самоходчики, вместе с нашим батальоном резерва, остались в километре позади высот — ну им и не надо было занимать жесткую оборону, они были маневренным резервом. У нас и так огневой мощи хватало — кроме штатного вооружения, было очень много трофеев. Не только МГ-42 на автомобилях, были и такие экземпляры, как турель с Не-111, 20–мм авиапушка на "козлике" — можно было и по самолетам врезать, ну а немецкий станкач, даже в дзоте, давился двумя — тремя очередями. А во втором батальоне было аж три бронетранспортера "Ганомаг" со счетверенными 20–мм эрликонами, были у немцев такие эрзац — ЗСУ. Причем, что любопытно, когда нас к десантированию готовили, то лишнюю технику изымали, а про эти забыли, ну нет их по документам! А командование, вплоть до самого Цезаря нашего, комбрига — Героя, делало вид, что "не замечает", считая что "огневой мощи слишком много быть не может".

Так вот, где-то во второй половине дня комбат собрал ротных и взводных командиров, и приказал им дать личному составу отдохнуть, поскольку возможна ночная "банзай — атака", слышали мы уже, что это такое. В 17.00 нам приказали три часа отдыхать, кроме часовых и дежурных у огневых средств. В восемь покормили ужином — а потом мы разгружали подвезенные боеприпасы. Там было все — от патронов к автоматам и пулеметам до минометных мин и огромного количества гранат, и ручных, и к РПГ. Еще были ящики со "шпринг — минами" — мы еще мысленно посочувствовали саперам, им же землю копать, чтобы все это поставить.