Читаем Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти полностью

В случае обвинения в политических преступлениях для добычи сведений следует использовать шпионов и агентов. «Предателя» из среднего класса можно «прижать» несколькими способами. Агент правительства совершает убийство на пороге его дома; бизнесмена арестовывают, а его деньги и товары конфискуют. Агент может подбросить фальшивые деньги, инструменты для их фабрикации или яд в дом потенциальной жертвы. Можно также подбросить свидетельства того, что этот человек сделался шпионом другого государя, или даже сфабриковать «письмо», написанное якобы врагом государства. Теоретически эти меры рекомендуется применять только к тем, кто уже совершил какие-нибудь преступления, но в главе, посвященной способам увеличения богатства, этот метод «Арташастра» рекомендует использовать наравне с другими. История показывает нам, с какой готовностью обычные деспоты применяли их именно с этой целью. «Подобно тому как фрукты собирают, когда они созреют, так и дань следует собирать так же часто, как она созреет. Никогда не следует собирать дань или фрукты, когда они еще не поспели, ибо это нанесет вред их источникам, создав [для сборщика] огромные проблемы».

В исламском мире смерть богатого человека предоставляет правительству неисчислимые возможности для уменьшения или ликвидации его богатств. «Горе тому, чей отец умер богатым! – читаем в одной арабской книге IX века. – Долгое время его держали пленником в доме несчастья, и он [несправедливый чиновник] сказал [его сыну]: „Кто знает, что ты – его сын?“ И когда он сказал: „Мой сосед и многие другие это знают “, ему стали рвать усы, пока он почти лишился сознания. Его били и пинали ногами. Держали в заключении до тех пор, пока он не бросил им свой кошелек». В отдельные периоды Аббасидского халифата «смерть богатого частного лица становилась катастрофой для всего круга его близких; его банкиры и друзья прятались, где могли, а правительству запрещали проверять его завещание… и, в конце концов, его семья выкупала себя на свободу за огромные деньги» (Мец А. Возрождение ислама).

Жестокость и грабеж не являются монополией какого-либо одного общества, но гидравлический способ конфискации качественным образом отличается от произвола других аграрных цивилизаций, находящихся на более высоком уровне развития. В классической Греции не чрезмерно сильное правительство, а сообщество горожан, владеющих собственностью, а позже и не имеющих ее вовсе, избавлялось от лидера, который мог стать всемогущим, отправив его в ссылку или отобрав у него богатство. В средневековой Европе у правителей был совсем небольшой штат чиновников, такой крошечный, что они не имели никаких шансов устроить внутрибюрократическую борьбу по образцу восточной. Конфликты между феодальными центрами власти были весьма многочисленными и нередко отличались крайней жестокостью, но противники сражались не в помещениях, а на поле боя. И те люди, которые желали уничтожить своих врагов, предпочитали засады, а не судебные слушания. Возможностей для второго способа было столь же много, но случаи решения дела в суде были крайне редкими.

Богачи, жившие в классической Греции, не облагались непосильными прямыми налогами, а их средневековые коллеги были отлично защищены от фискальных требований территориальных и национальных владык. Как и первые, бюргеры полунезависимых гильдейских городов не ощущали постоянной опасности быть арестованными, допрошенными, пытаемыми или лишенными собственности по приказу чиновников столичной бюрократии. Да, средневековые торговые караваны задерживали и грабили по дороге; но за стенами городов ремесленники и купцы ощущали себя в безопасности и не дрожали за свою жизнь и собственность.

Европейские абсолютные монархи интриговали и убивали людей столь же безжалостно, как и их восточные коллеги. Однако их власть казнить и подвергать своих подданных конфискациям была ограничена владельцами земель, церковью и городами, автономию которых самодержавные монархи могли ослабить, но никак не уничтожить. Кроме того, представители новых централизованных правительств хорошо понимали преимущества развития новых, капиталистических форм мобильной собственности. Вырастая из аграрного порядка, который они не могли ни контролировать, ни эксплуатировать гидравлическим способом, западные государи охотно защищали коммерческих и промышленных капиталистов, постоянно увеличивающееся богатство которых все больше и больше способствовало процветанию их защитников.

Владыки же гидравлического общества, наоборот, опутывали своей фискальной сетью всю страну и ее аграрную экономику. И у них не было особых причин поддерживать капиталистов, живших в городе, как это делали западные государи постфеодальной эпохи. В лучшем случае они относились к капиталистическим предприятиям в своих городах как к полезному злу. А в худшем – стригли и обдирали капиталистический бизнес, как липку.

<p>Гидравлическая собственность – слабая собственность</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное