Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Изъятие собственности у чиновников за их административные и финансовые преступления демонстрирует, насколько уязвимы были почти все представители этого класса. И снова «Арташастра» дает точную формулировку сути всей этой проблемы. Поскольку все чиновники, имеющие дело с прибылями царя, неизбежно подвергаются искушению присвоить себе их часть, правительство должно использовать опытных шпионов и информаторов, которые помогли бы ему вернуть украденные богатства в казну. В этой книге изложены жестокие критерии, которые помогают установить, виновен тот или иной чиновник или нет. Тот, кто уменьшает доходы государя, «поедает его богатства». Человек, наслаждающийся тем, что должно принадлежать королю, виновен. Тот, кто живет в бедности, а сам копит богатства, виновен. Царь может «выжать их после того, как они насытятся, он может перевести их с одной должности на другую, чтобы они не успели переварить его собственность или отрыгнули то, что было ими проглочено» (Арташастра).

Конечно, ко всем этим вопросам надо относиться с умом. Небольшие преступления царю следует прощать. И он должен проявить снисхождение, если обстоятельства позволяют, и отказаться от казни человека, даже в случае очень серьезного преступления, если он «пользуется поддержкой сильной партии», но «тот, у кого нет такой поддержки, должен быть схвачен» и, как добавляет комментарий, «лишен своей собственности» (там же). Это смелое утверждение даже не претендует на то, чтобы быть справедливым.

Конфискация может быть частичной или полной и проведена, пока жертва еще жива, или после ее смерти. Посмертная конфискация нередко облегчалась тем, что семья погибшего уже больше не пользовалась тем влиянием, которое имела раньше. В 934 году аббасидский халиф конфисковал в свою пользу все имущество казненного визиря аль-Мухаллаби, вытряся деньги даже из его слуг, конюхов и моряков (Мец А. Возрождение ислама). После смерти могущественного визиря Северной Персии ас-Сахиба «его дом был тут же окружен – халиф обыскал его, нашел мешок с расписками на сумму, превышавшую 150 тысяч динаров, которые были спрятаны за городом. По ним без задержки были получены деньги, а все, что находилось в доме и в комнате для сокровищ, было перенесено во дворец».

«В 941 году после смерти своего великого военачальника Бейкема правитель велел окружить его дом, обыскал его, нашел мешок с расписками, перекопал все, что можно, и набрал золота и серебра на два миллиона дирхем. После этого он приказал промыть всю землю, на которой стоял дом генерала, и получил еще 35 тысяч дирхем, но неизвестно, сумел ли он отыскать сундуки с деньгами, которые Бейкем зарыл в песок пустыни» (Арташастра).

Люди, которых подозревали в том, что они утаили деньги от владыки государства, подвергались разным видам наказания. Калиф аль-Квадир (991—1031) велел подвергнуть жестоким пыткам мать своего предшественника. Не выдержав, она сломалась и отдала своему мучителю все наличные деньги, а также те, что она получила, продав свои земли.

Конфискация состояний, нажитых торговлей, следует тем же образцам. Как уже говорилось выше, любое обвинение можно оправдать политическими причинами, а международные связи богатых купцов только способствуют политическим обвинениям. Но в большинстве случаев народу открыто говорилось, что наказуемый совершил преступление в сфере финансов. Очень часто бывает весьма непросто провести границу между специальным налогом (введенным для сбора средств на войну или по другим чрезвычайным причинам) и частичной конфискацией, но, каким бы ни был предлог, последствия для жертвы будут очень печальными. «Арташастра» рекомендует царю увеличивать свое богатство, требуя денег от зажиточных людей в соответствии со стоимостью их собственности. «Он может схватить их и обращаться с ними очень жестоко, не давая им возможности ускользнуть. Ибо они могут забрать то, что отдали другим на хранение, и продать» (там же).