Восставший из ада

В этой комнате было окно, причем разбитое ею же всего несколько часов тому назад. Но здесь царила такая непроницаемая темнота, что Керсти на секунду показалось, будто бы ее глаза вдруг ослепли. Не было видно даже мерцания луны, подсказавшего бы ей путь к окну. Но похоже было, что Фрэнк тоже на какое-то время потерял ориентацию. Он окликнул Керсти, и этот зов сопровождал свист ножа, рассекающего воздух. Вперед-назад, вперед-назад. Пытаясь увернуться от этого звука, она отскочила в сторону, но вдруг нога ее запуталась в бинтах, разбросанных по полу, и в следующий миг Керсти, потеряв равновесие, упала. Однако она не ударилась о голые доски, а уперлась руками во что-то мягкое. Труп Рори… Керсти завопила от ужаса.

— Ага, вот ты где! — воскликнул Фрэнк.

Свист ножа резко приблизился, и вот уже лезвие рассекло воздух в нескольких дюймах от ее головы. Но Керсти его уже не слышала. Обеими руками она обхватила лежавшее на полу тело; угроза смерти ровным счетом ничего не значила по сравнению с той болью, которую она испытывала, дотрагиваясь до тела Рори.

— Рори… — простонала она и в глубине души порадовалась тому, что умирает с его именем на устах.

— Вот и молодец, — внезапно донесся голос Фрэнка. — Правильно. Теперь я — Рори…

Неожиданно ею овладел гнев. Да как он смеет называться именем Рори? Это было еще хуже, чем то, что он присвоил себе его кожу. В конце концов, что есть кожа? Обычная шкура — у свиней она имеется, и у змей тоже. Кожа состоит из клеток, которые нарастают и умирают, затем нарастают снова. Но имя?.. Оно сродни заклинанию, которое оживляет людскую память. Нет, ни за что! Она не позволит Фрэнку пользоваться этим именем!

— Рори мертв, — сказала она.

Слова обожгли губы, пробудили от оцепенения. И с этим ощущением явилась мысль.

— Тс-с, детка… — шепнул он ей.

А что, если сенобиты просто выжидают, когда Фрэнк проговорится, назовет свое имя? Тот сенобит, явившийся к ней в больнице, так и сказал: пусть он откроется.

— Ты не Рори, — покачала головой она.

— Но только мы знаем это, только мы с тобой, — последовал ответ. — И никто больше.

— И кто же ты тогда?

— Бедняжка… Совсем потеряла разум. Что ж, это даже неплохо…

— Кто ты на самом деле?

— …Тебе будет легче…

— Кто?

— Тихо, малышка, тихо, — успокоил он и склонился к ней в темноте. Его лицо теперь находилось близко-близко. — Все будет хорошо, все будет просто замечательно…

— Правда?

— Правда. Фрэнк с тобой, маленькая.

— Фрэнк?

— Да. Фрэнк — это я.

С этими словами он занес руку для смертельного удара, но она услышала в темноте свист ножа и увернулась. Секунду спустя вновь раздался звон колоколов, и лампочка под потолком ожила и начала разгораться. В ее неверном мерцающем свете она различила фигуру Фрэнка, стоящего на коленях рядом с телом брата, из ягодицы мертвеца торчала рукоятка ножа. Фрэнк выдернул нож и перевел взгляд на нее.

Последовал еще один звучный удар колокола, и Фрэнк, поднявшись, уже готов был опять наброситься на нее, как вдруг его остановил какой-то голос.

Окликнул его по имени, мягко, но настойчиво, так отзывают ребенка от игры.

— Фрэнк…

Лицо его вытянулось, выражая замешательство, которое буквально сразу же сменилось страхом.

Очень медленно Фрэнк повернул голову — взглянуть на того, кто его позвал. Это был сенобит, крюки, впившиеся в его тело, ярко сверкали. За сенобитом Керсти различила еще три фигуры с изуродованными до неузнаваемости телами и лицами.

Фрэнк обернулся обратно к Керсти.

— Твоя работа?! — взвизгнул он.

Она кивнула.

— Уходи отсюда, — произнес один из пришельцев. — Теперь происходящее здесь тебя не касается.

— Сука! — выкрикнул Фрэнк. — Ведьма! Проклятая, лживая блядь!

Яростные вопли преследовали ее на всем пути к двери. Вот уже ее пальцы коснулись ручки — и тут Керсти почувствовала, что Фрэнк догоняет ее, и, обернувшись, увидела, что их разделяет меньше фута, а лезвие ножа застыло в каком-то волоске от ее тела. Однако, как Фрэнк ни пытался, он не мог вонзить в нее свой нож.

И тут в его руки, ноги, лицо глубоко впились крючья. Фрэнк словно бы завис в воздухе, удерживаемый этими крючками и цепями. Он принялся вырываться, но с мягким чмокающим звуком зазубренные крючья все глубже впивались в его плоть. Рот Фрэнка исказился в беззвучном крике, кожа на его шее и груди лопнула и начала расходиться.

Нож выпал из его обессилевших пальцев. Фрэнк испустил последнее невнятное проклятие в ее адрес, и тело его содрогнулось, забилось в конвульсиях, не в силах больше сопротивляться воле сенобитов. Дюйм за дюймом Фрэнка подтаскивали все ближе к середине комнаты.

— Иди, — приказал ей один из сенобитов.

Голос доносился откуда-то от окна, а сами сенобиты растворились в кровавом тумане, внезапно опустившемся на комнату. Последовав этому совету, Керсти отворила дверь. Из-за ее спины продолжали доноситься отчаянные вопли Фрэнка.