Восстание среднего класса

Неудивительно, что именно средний класс рано или поздно становится источником проблем. То, что журналисты бездумно окрестили «антиглобалистскими движениями», на самом деле представляет собой восстание среднего класса, повернувшегося против транснациональных элит. Именно поэтому волнения, начавшиеся в Сиэтле, распространились сначала на Западную Европу, а затем на Латинскую Америку. В глобализированном мире возникает новая стихийность, новый радикализм.

Подобный бунт всегда совпадает с «поколенческим разрывом». Таким же, как разрыв между «отцами»-либералами и «детьми»-революционерами в России второй половины XIX века или «старыми» и «новыми» левыми в Западной Европе конца 1960-х. Для России рубежом такого разрыва стал 1998 год, продемонстрировавший, чего стоят обещания элит. В Латинской Америке кризис разворачивается на наших глазах.

В общем, социальные перемены, начавшиеся в 1980-е годы с глобального торжества неолиберального капитализма, еще далеко не закончены. Самый интересный и драматичный эпизод еще впереди.

Часть 6 Закат социал-демократии

Крушение «нового центра»

В конце 1990-х годов политическая карта Западной Европы окрасилась в розовый цвет: в одной стране за другой к власти приходили социал-демократические правительства. Случилось это после, по крайней мере, десятилетия упадка левых партий. Причем внешне успех социал-демократии превосходил даже то, чего она добилась в «золотое» для себя послевоенное время. Но этот триумф был недолгим. Победы на выборах лишь выявили страшную правду: за двадцать лет социал-демократия сама стала частью неолиберальной системы. Умеренные левые не были альтернативой. Они оказались последним резервом неолиберализма.

Предыстория этого успеха в разных странах была разной, но неожиданно политическая картина повсюду выглядела похоже. Лейбористы возглавили Англию после целой эпохи пребывания в оппозиции—18 лет правления консерваторов. Причем новый лейбористский кабинет министров получил такое подавляющее большинство в парламенте, которого не знал ни Клемент Эттли, ни Гарольд Уилсон, пришедшие к власти на волне массовых надежд. То же произошло с немецкими социал-демократами. Французские социалисты, напротив, правили страной в течение большей части 1980-х и серьезно себя дискредитировали. И тем не менее на общей волне они тоже вернули утраченные позиции.

В Италии левые раньше никогда не возглавляли правительство. Крупнейшая в Европе коммунистическая партия была обречена оставаться в оппозиции. Вначале 1990-х будущее итальянских левых выглядело более чем мрачно: социалистическая партия разваливалась в результате беспрецедентных коррупционных скандалов, а коммунистическая переживала «кризис идентичности» под влиянием распада СССР. Созданная на ее месте Партия демократических левых, не имела ни харизматических лидеров, ни героической истории. Вялая, скучная, политически аморфная, эта организация, казалось, обречена была на медленное умирание. Вместо этого она смогла сделать то, чего не добились коммунисты за полвека героической борьбы: возглавила страну.

Подобные успехи заставили легкомысленных политологов рассуждать о новой социал-демократической гегемонии в Европе. Партийные лидеры, торжественно восседая в правительственных кабинетах, рассуждали о причинах своих блестящих побед. Общепринятая теория, разделяемая идеологами, журналистами и функционерами, состояла в следующем: в течение 1970-х годов социалисты отпугнули от себя публику чрезмерным радикализмом, утопическими надеждами на преобразование общества. Рабочий класс, на который они раньше опирались, уходит в прошлое. Под новым умеренным руководством они смогли опереться на средний класс, который полностью разделяет рыночные ценности. Отказавшись от социалистических утопий и бесплодного реформирования, социал-демократы, наконец, нашли свое место в изменившемся мире, став «новым центром».

Необходимо измениться вместе с обществом, даже если это означает разрыв с собственным прошлым. Приняв рыночную веру и провозгласив частную собственность своим богом, социал-демократия, наконец, вновь обретает способность выигрывать выборы, утраченную в 1980-е годы.

Неясным оставались, однако, некоторые вопросы. Если социал-демократы приняли идеологию своих оппонентов, в чем разница между ними и консерваторами? Лидеры германской и британской партии Тони Блэр и Герхард Шредер, опубликовавшие манифест «нового центра» (третьего пути), очень уверенно и убежденно говорили о том, почему необходимо порвать с социалистическим прошлым, но сразу сбивались и путались, как только речь заходила о различии между ними и неолибералами. При чтении вслух соответствующих разделов документа возникает ощущение, будто у автора вдруг начинает заплетаться язык, он начинает что-то бессвязно бормотать и, как неподготовленный студент на экзамене, торопиться перейти к другой, более удобной, теме.