Восстание среднего класса

Своим упорством политические и корпоративные элиты могут оказать медвежью услугу капитализму. Большинство революций начиналось с общественной потребности в реформах. Но неспособность правящих кругов осуществить назревшие преобразования подталкивала общество к еще большей радикализации. Если действующие элиты не способны сделать необходимое, значит, рано или поздно они сами становятся жертвой перемен. И, наверно, это к лучшему.

Рано или поздно «сетевой социализм» пробьет себе дорогу. Чем более жестким будет сопротивление элит, тем более радикальными станут общественные настроения. Технологическая революция, однако, заставляет радикально переосмыслить традиции коллективизма. Индустриальная эпоха требовала дисциплины, жесткой централизации, в том числе (может быть, даже прежде всего) в сетевых структурах. Новая эпоха позволяет формировать организацию по-иному. Для среды Интернета типично представление о сетях как самоорганизующихся и саморегулирующихся. На практике возможности самоорганизации в любой сети все же не безграничны. Но как бы ограничены они ни были по сравнению с утопическим идеалом, они неизмеримо больше, чем в индустриальную эпоху.

Пролетарский социализм XIX и XX веков был пронизан дисциплиной фабрики. Он просто не мог быть другим. Новая эпоха открывает и новые возможности. Мечты об экономической демократии, увлекавшие социалистов прошлого, могут стать реальностью. Идеи производственного самоуправления, распространившиеся в начале XX века во всех концах Европы от Петрограда до Турина и Ливерпуля, первоначально принимали форму «рабочего контроля», всевозможных «фабричных советов», но неизбежно были обречены на поражение, ибо вступали в противоречие с «дисциплиной фабрики». Практика самоуправления оказалась полна романтических легенд и организационных противоречий. Почему в управление предприятием должны быть вовлечены только рабочие, производители? Как быть с потребителями или с теми, кто просто живет на одной территории с предприятием? Как быть с огромным числом вопросов, технически не связанных с производством, но прямо затрагивающих жизнь множества людей? Как согласовать противоречивые интересы – административно, путем голосования, через рынок или каким-то иным, пока неизвестным способом?

Муниципальные предприятия, кооперативы создают первичную инфраструктуру новой экономики участия. Однако они не могут оставаться изолированными друг от друга и быть предоставлены сами себе. Местный контроль неэффективен, если каждое «место» будет жить отдельно от других. Необходимо сетевое объединение, демократическая координация.

Дискуссия об энергетике будущего является показательным примером того, как вопрос становится нерешимым, если во внимание не принимаются одновременно все разносторонние интересы. Экологически чистая электроэнергия оказывается дорогой, традиционные методы – разрушительными и приводящими к необратимым потерям, экономия энергии не может происходить спонтанно, ибо всякое существенное снижение потребности автоматически понижает и цену, что отменяет стимулы для дальнейшей экономии. К тому же любое решение требует долгосрочных инвестиций, которые имеет смысл делать лишь в том случае, если твердо определена перспектива на будущее (хотя бы на 7—10 лет вперед). Дж. Гелбрэйт в 1960-е годы писал, что долгосрочные инвестиции требуют государственных гарантий, но как показал последующий опыт, власти меняются, а деньги, полученные под такие гарантии, далеко не всегда используются эффективно. Есть, однако, нечто более важное, нежели гарантии государственных чиновников, – демократически принятые коллективные решения. Новая, экологически обоснованная энергетическая политика будет работать лишь в том случае, если в основе ее будет согласованная на разных уровнях, учитывающая разные интересы, скоординированная стратегия. Стратегия, включающая и экономию топлива, и поощрение технологических новаций, и грамотное использование традиционных источников энергии, и программы восстановления ущерба, наносимого природе промышленностью.