Восстание махдистов в Судане

Восстание махдистов пользовалось глубокими симпатиями среди населения колониальных и полуколониальных стран Ближнего и Среднего Востока. Слухи о новом проповеднике, поднявшем знамя борьбы за независимость своей страны, быстро достигли Египта, Ирана, Турции, Индии, стран арабского Востока, Средней Азии. О восстании узнавали от специальных эмиссаров, засылаемых махди в близлежащие страны, паломников, путешественников, купцов, солдат — участников сражений с махдистами и, наконец, из официальной прессы, которая вскоре была уже не в состоянии замалчивать столь крупное политическое событие. Английское правительство опасалось, что успехи суданского восстания вызовут новый подъем национально-освободительного движения в Египте. Эти опасения имели под собой серьезную почву, особенно в период осады Хартума. Движение, возглавленное Араби, было разгромлено, но не уничтожено, и вдохновляющий пример махдистского восстания мог снова поднять на борьбу египетский народ. Трудящиеся массы Египта были настроены против своего реакционного правительства, против сотрудничества этого правительства с Англией, против политики подавления освободительного движения народов Судана.

Генерал Гордон, находясь в 1885 г. в осажденном Хартуме, писал Кромеру: «Если махди возьмет Хартум, в Египте вспыхнет восстание».[273]

По словам Кромера, английское общество, в случае успеха махдистов, «ожидало серьезных последствий повсеместно».[274] Гордон предсказывал «подобные же волнения во всех мусульманских странах».[275] Английское командование имело все основания не доверять египетским войскам. Не случайно до 1885 г. охрану южных границ Египта несли подразделения английских войск, а в дальнейшем весь офицерский состав египетской армии, действовавшей в Судане, был заменен англичанами. Все это дало Кромеру основание заявить, что «если махдисты попытаются вторгнуться в Египет, их дальнейшее продвижение будет приостановлено, как только они столкнутся с британскими войсками».[276] Именно с британскими, а не с египетскими, которые, естественно, не проявляли особого рвения в военных действиях против повстанцев.

Официальная статистика проливает свет на события, не получившие никакого отражения в трудах английских историков. В боях за Судан с египетской стороны участвовало 53 тыс. человек; 11 тыс. вернулись на родину; 12 тыс. погибли во время экспедиции Хикса. Осталось 30 тыс., которые, по словам Вингейта, либо были убиты, либо «присоединились к арабам и разбросаны по всему Судану».[277] По подсчетам того же Вингейта, 40 % от этого числа погибли в боях. Следовательно, оставшиеся 60 %, т. е. 18 тыс. человек, перешли на сторону махдистов. Известно, что в махдистских войсках были отряды, укомплектованные одними египетскими солдатами.

Даже такие исследователи, как Слатин, Орвальдер, Вингейт и др., далекие от объективного освещения событий, не смогли замолчать факта массовых переходов египетских войск на сторону махдистов. Обратных случаев не наблюдалось. Египетские солдаты, влившись в ряды повстанцев, не обнаруживали желания снова попасть под командование английских офицеров, сражаясь на территории Судана за свободу своей родины. И если, по отзывам очевидцев, махдистское восстание вызывало симпатии в египетском народе, то и махдисты относились сочувственно к движению Араби. Махди, по свидетельству Слатина, был очень раздосадован, когда узнал, что, вопреки его приказу, при взятии Хартума Гордон был убит. Вождь народов Судана собирался обменять английского генерала на Араби.[278]

Правительства европейских государств также были всерьез обеспокоены судьбой своих колоний, где мусульманское население составляло большинство.

Русская буржуазная пресса писала: «Опасность движения, поднятого лжепророком, заключается в том, что оно может стать искрой, от которой запылает весь мусульманский Восток».[279]

Срочно принимались меры, направленные к подрыву авторитета махди.

«Оттоманское правительство официально провозгласило его (махди. — С. С.) лже-пророком, — сообщали газеты — В главной каирской мечети Аль-Азхар он был объявлен обманщиком».[280] Но несмотря на все эти меры, популярность махди росла.