Восстание ликанов

То, что Люциан украл драгоценный кулон Сони, лишь усиливало его беспокойство. Помимо своей сентиментальной ценности, кулон был также важнейшим компонентом ключа к сокрытой тюрьме Уильяма. Хвала Богам, что Люциан не знал о его истинном предназначении.

Или знал?

Виктор вспомнил, что смертный мастер по замкам, который создал ключ, всё ещё дышал. Это свободный конец, который нужно отсечь, как только сегодняшний конфликт разрешится; временная потеря кулона ясно давала понять, что его тайну нужно охранять ещё боле рьяно, чем раньше.

"Жаль, - подумал он. Он вспомнил, что у мастера была прелестная юная дочка. - Как же её звали? Селин?"

Прямо под ним во дворе оборотень упрямо уклонялся от стрел Вестников Смерти. Ногти Виктора впились в ладони. Он с нетерпением ждал, когда хоть кто-то из его рыцарей избавит его от этого назойливого зверя. Проблеск надежды вспыхнул в нём, когда Раду и Сорен вышли из цитадели, неся те самые арбалеты с цепями, которые использовали, чтобы схватить Уильяма два столетия назад. Искусные гарпуны окончательно положили конец хищному буйству первого оборотня.

Он мог только надеяться, что они помогут им и против презренного приёмника Уильяма.

Болт с треском, врезался в брусчатку всего в дюйме от лапы Люциана. Другая стрела оцарапала ухо. Оборотень знал, что каждую секунду под обстрелом он искушает свою судьбу; рано или поздно летящие снаряды найдут свою цель. Он бросился вверх по лестнице, одним прыжком перескакивая пять ступеней. Всего один прыжок отделял его от вершины, но прежде чем его задние лапы смогли оторваться от земли, гарпун, пролетев дугой по двору, вонзился ему в руку!

Он громко вскрикнул. Почувствовав, как что-то резко и болезненно дёрнуло его за руку, он оглянулся и увидел длинную цепь, простирающуюся через двор к большому арбалету в руках Раду. Туго натянутая цепь тянула его как за поводок, раздирая кровавую рану в шкуре. Серебро поразило тело, подрывая силы. Вестник Смерти начал вращать рукоятку арбалета, заставив оборотня пошатнуться. Он чувствовал себя как рыба на крючке.

"Нет! - бушевал Люциан. - Меня не пленят снова!"

Он резко развернулся, потянув за собой цепь, которая щёлкнула как хлыст, с невероятной силой метнув Раду в арочные ворота цитадели. Его непокрытую голову размозжило об маячащую гранитную колонну. Кости разбились, словно стекло. Кровь забрызгала лицо и доспехи Сорена.

Резкое движение вырвало гарпун из руки оборотня. Свободный вновь, он побежал вверх по ступеням, но вдруг его колено пронзил второй гарпун. Он упал лицом на ступени и ударился подбородком. Он сильно прикусил язык. Солоноватый привкус крови наполнил пасть. Чувство было такое, словно его пронзённая нога горела заживо. Ещё одна цепь загремела по ступеням позади.

Нужно продолжать идти. Ещё чуть-чуть...

Хромающий и истекающий кровью, Люциан отказывался сдаваться. Кулон Сони свисал из сжатой лапы. Он болезненно карабкался вверх по ступеням, шаг за шагом. Его когти царапали потёртые камни. Клыки были стиснуты от боли. Он тащил раненую ногу позади, оставляя за собой алый след. Каждое движение тревожило дьявольский гарпун, вызывая невыносимые муки, но он продолжал подъём, пока, наконец, не достиг вершины стены. Лунный свет озарял надземную дорожку, но пагубное серебро препятствовало живительной силе холодного белого сияния. Он чувствовал, как его волчья сила вытекает вместе с кровью. Кровь хлестала из ран, которые отказывались заживать. Цепь потянула его назад.

Всего в нескольких ярдах от свободы, он рухнул на крепостную стену. Вестники Смерти бросились по стене к его павшему телу. Другие солдаты преодолевали лестницу из внутреннего двора. Подняв глаза, Люциан увидел Виктора на балконе. Ликующий Старейшина злорадно улыбался, предвкушая неминуемую гибель оборотня.

"Это несправедливо, - отчаялся Люциан. - Я был так близок."

Он откинул голову и испустил отчаянный вой, который разнесся по замку и окрестностям. Он вложил в него всю боль за Соню, его ребёнка и разрушенные надежды.

Ещё две серебряные стрелы пронзили его спину.

Глава 22

Рейз поднял глаза на полную луну, сияющую над поляной. Блестящий лунный шар разбередил что-то глубоко в его душе. Он чувствовал, что зверь в нём пробуждается, страстно желая освободиться. Его тёмная кожа чесалась, словно ощетинившийся мех царапал её изнутри. Жёсткие чёрные волосы росли из ладоней.

Его зубы болезненно дёргало в корнях. Проведя языком по зубам, он обнаружил, что резцы острее и длиннее, чем раньше.

Как клыки животного.

Закрыв глаза, он сопротивлялся предстоящему превращению. Он знал, придёт час, возможно даже сегодня, и он освободит своего волка, но сейчас он не был готов отказаться от своего человеческого облика.

"Позволь мне притворится человеком, - подумал он, - хотя бы ненадолго".