Восстание ликанов

Наконец, наказание было окончено. Толпа рассеялась, и безразличные Вестники Смерти небрежно отстегнули Люциана от столбов. Едва в сознании, он лишь смутно осознавал, что его тащат вниз, в подземелья. Вместо своего обычного пристанища, он был брошен в пещерообразном закутке, где располагались остальные ликаны. Арочные ниши, расположенные одни поверх других, были высечены в неприступных стенах пещеры. Вонью выгребных ям несло от металлических решеток в полу. Пауки, тараканы и прочие паразиты заполняли грязную солому, ковром устилавшую пол. Зеленоватая плесень испещряла грубые гранитные стены. С потолка текла солоноватая вода.

Не желая связываться с Люцианом, другие ликаны держались на расстоянии. Они ютились в своих берлогах, с беспокойством наблюдая за ним.

Только Сабас и Кристо не показали никаких признаков беспокойства, однако, избитые и окровавленные, они были не в силах придти на помощь Люциану. Он безвольно растянулся на грязной соломе. Сохнущая кровь запеклась на спине, которая выглядел так, словно его целые лиги[21] тащили по горным породам и стеклу. Красная и влажная, его плоть страдала от прикосновения даже с воздухом. Он жалобно стонал, больше не заботясь, что его могут услышать. Даже будучи бессмертным, Люциан спрашивал себя, восстановится ли он вновь. Разумеется, разве может кто -нибудь жить, терпя такую боль?

Непробиваемые железные прутья отделяли ликанов от человеческих заключенных, спасенных из каравана. Уже без капюшонов, смертные жались по углам своей камеры, не зная, что с ними будет. Пережив нападение оборотней, теперь они оказались в руках новых, странных хозяев, которые пока ничего не заставляли их делать. Смутные слухи о вампиризме и прочей дьявольщине получили новую жизнь после встречи с оборотнями в лесу. Кошмары беспокоили сон тех, кто, наконец, поддался усталости. Вид иссеченного тела Люциана, исполосованного кровавыми рубцами, совсем не успокоил страхов заключенных.

Тяжелые шаги приблизились к Люциану с другой стороны решетки. Он поднял глаза, чтобы увидеть темнокожего Голиафа. Человек присел рядом с прутьями, разделяющими их. Сочувствующие карие глаза осмотрели ужасные шрамы, испещрившие окровавленное тело Люциана. Нахмуренные брови подсказывали, что незнакомец был достаточно хорошо знаком с отметками хозяйских плетей.

-    Держись от него подальше! - Предупредил пугливый ликан. - Или они и тебя накажут!

Гигант не обратил внимания на тревогу раба. Он опустил испачканную тряпку в ржавую медную миску с водой для заключенных, а затем протянул ее Люциану. Благодарный незнакомцу за доброту, умирая от жажды, Люциан попытался дотянуться до влажной тряпки, но у него не хватило сил даже поднять руку.

Каждое движение, даже малое, заставляло его задыхаться от боли. С голой спины будто заново сдирали кожу. Не в силах говорить, он лежал на холодном каменном полу.

Незнакомец кивнул. Понимания трудноту Люциана, он прижался к прутьям и провел тряпкой по рту узника. Он сжал намокшую ткань, выпустив тонкую струйку теплой воды, которая, как манна небесная, полилась на распухшие, все в трещинах губы Люциана. Замученный ликан жадно выпил воду. Вино или пиво никогда не были так сладки.

"Спасибо, друг, - подумал Люциан. Он пока даже не знал имени гиганта, но мужество и сострадание смертного уже подняли его в глазах Люциана. - Будь благословлен за твою доброту".

"Если бы вампиры были столь человечны".

***

Виктор вошел в покои Сони без стука. Она быстро смахнула слезы с глаз, прежде чем повернуться, приветствуя его. Увы, движение не было достаточно быстрым, чтобы отец не заметил. Он смотрел на нее подозрительно.

-   Твоя забота о Люциане была столь трогательна, - отметил он. - Простой раб...

-    Да? - Она поспешно взглянула на свое отражение в зеркале и успокоилась - эмоции были надежно скрыты. Она сделала голос холодным и властным, как и подобало в ее положении. - Допустим. Все же он спас мне жизнь. И разве не ты говорил, что я должна выказывать немного благодарности в таких случаях?

На ее лице мелькнул намек на гнев.

-     А что же сам? Неужели не благодарен тому, кто спас твою дочь?

-   Я переполнен ею, - насмешливо заявил он. - То, что он до сих пор жив, показывает всю широту моего великодушия. В любом другом случае, я бы скормил его по кускам его же соплеменникам.