Читаем Восстание ликанов полностью

Большой зал цитадели затмевал любые другие помещения замка. Тяжеловесные гранитные колонны поддерживали высокий сводчатый потолок; арочные проемы уводили в темные проходы, освещаемые стойками с факелами. Сухие трещины покрывал пол. Железные люстры с массивными свечами из пчелиного воска свисали с потолка. Ржавые цепи и кандалы висели на колоннах как напоминание, что все, что процветает в крепости, делает так только с молчаливого попустительства Старейшин. Мрачные каменные стены были свидетелями как кровавых казней, так и придворных торжеств.

Соня обращала мало внимания на знакомую обстановку, которая была ее единственным домом более двух столетий. После передачи Гекаты на попечение конюхов, она быстро шла через зал; к ее облегчению, раны лошади, оказалось, были не опасны для жизни. До сих пор заключенная в свои забрызганные кровью доспехи, Соня надеялась без дальнейших происшествий заняться ими, уединившись в своих покоях. Она ничего не хотела, кроме как сбросить свой металлический панцирь и, наверное, предаться неге в ванной. Увы, отец перехватил ее прежде, чем она достигла винтовой лестницы, ведущей к ее спальне на верхнем этаже цитадели.

-    Тебя очень не хватало на Совете, - упрекнул он ее.

Она была не в настроении для еще одной из его лекций.

-    Моего внимания требуют и другие нужды, ты же знаешь.

-   Да, я вижу. - Он обвел уничтожающим взглядом её боевое снаряжение. Он никогда не одобрял, когда она одевалась как Вестник Смерти. - Надеюсь, тебе понравилась небольшая прогулка под лунным светом.

-    Я патрулировала. - Возмущенно сказала она. Как всегда, ее раздражала чрезмерность опеки отца. Почему она не может быть воином, как Амелия, или мать? Другие вампирши служили в рядах Вестников Смерти. Почему отец вместо этого так решительно лепит из нее какую-то избалованную аристократическую леди? Она не могла себе представить трату времени на утонченную придворную жизнь - не говоря уже о вечности.

-    Ты ослушалась, - парировал он, подойдя к ней. - Я многократно говорил тебе оставаться в этих стенах. Ты слишком рискуешь, чтобы я это игнорировал. Оставь волков Вестникам Смерти.

Она повернулась к нему.

-    Почему я должна рисковать меньше, чем они?

-    Они не мои дочери! - Его голос дрогнул от волнения, выдав глубокую любовь, которую он питал к ней. Порыв застал их обоих врасплох, и ему понадобилась секунда, чтобы успокоиться. - И они не члены Совета. А ты - да. И однажды ночью ты станешь Старейшиной, как полагается по рождению, если вытерпишь достаточно долго.

Он наклонился к ней, стараясь, чтобы она поняла.

-    Соня, о тебе хорошо думают в Совете, но это ненадежно. Они устанут от твоих игр, твоего постоянного отсутствия. Опасностей лесу не больше, чем в зале Совета. Ты должна научиться танцу политики, быть безжалостной и хитрой. И, прежде всего, ты должна быть преданной своей семье. Мне.

Соня держала язык за зубами. Она не была равнодушна к спонтанному проявлению эмоций отца; несмотря на их частые ссоры, она никогда не сомневалась в том, что он трепетно заботился о ней. И все же его разговоры о долге и политике наскучили до слез, а иногда заставляли ее чувствовать себя одной из посаженных в клетку оборотней в подземелье. Дворцовые интриги и дипломатические маневры нисколько не влекли её. Где жизнь, где страсть в этих бескровных играх? Перспектива траты таким образом своего драгоценного бессмертия наполняло ее душу страхом. Она скорее погонится в лесу за дюжиной оборотней, чем вытерпит еще одно бесконечное заседание Совета...

Почему отец этого не понимает?

Вместо этого он шагнул вперед и взялся рукой за ее подбородок. В его строгий голос и взгляд прокралось чуть больше теплоты.

-   В конце концов, - напомнил он ей, - без верности друг другу мы не лучше, чем зверьё за порогом.

***

Зловещее предупреждение Виктора эхом отозвалось в Люциане, который вернулся в кузницу. Обнаженное тело мертвого оборотня он взвалил на плечо.

Он стремился избавиться от трупа, чтобы убрать с глаз Старейшины любые напоминания о произошедшем. Люциан по-прежнему сетовал на собственную глупость; из каких бы добрых побуждений он ни пришел на помощь Соне, всё было потеряно из-за его неосторожного поведения после происшествия. Он задавался вопросом, будет ли Виктор когда-нибудь снова по-настоящему доверять ему.

"Я мог бы с тем же успехом выстрелить серебряной стрелой себе в лоб".

Перейти на страницу:

Похожие книги