Восстань и убей первым

Полицейские из близлежащего участка уже бежали по направлению к улице Вердун, где израильтяне еще прочесывали квартиры в поисках документов. Наконец все ударные группы ринулись вниз по лестницам, почти позабыв про Йонатана Нетаньяху, брата Биньямина. Теперь им предстояла стычка с бейрутской полицией. Левин стоял посредине улицы в парике блондинки на голове, поливая направо и налево пулями из своего автомата Uzi. Барак тоже был на дороге, стреляя по полицейским. Бецер подстрелил полицейский «лендровер» и прикрывал Левина. На дорогу выскочил джип с четырьмя ливанскими солдатами, который тут же попал под перекрестный огонь. Израильтяне стреляли по нему, а Бецер бросил в джип гранату, убив троих из сидевших в нем солдат. Водитель был лишь легко ранен. Яэль видела из своей квартиры, как он сидел на тротуаре и несколько часов рыдал, пока его не отправили в госпиталь.

Нападавшие оторвались от полицейских, солдаты забрались в арендованные машины, и вся группа помчалась на побережье. По дороге оперативники разбрасывали позади себя специальные шипы, которые прокалывали шины преследующих полицейских машин. Барак вышел на связь по радио, передав морскому спецназу указание забирать группу. Несмотря на воцарившийся хаос, Барак не терял самообладания и смог абстрагироваться от происходящего. «Помню, что с удивлением смотрел на улицы, – вспоминал он. – Я никогда не бывал на таких красивых улицах. Никогда не видел таких красивых домов. Такая архитектура была нам в Израиле неведома». В парике ему стало жарко, так что он открыл окно и подставил лицо ласковому ветерку. Он расслабился. К краю тротуара подбежал какой-то мужчина, крича, чтобы машины остановились. «Застрели его, Муки», – сказал Барак[443]. «Это рабочий с автозаправки, не полицейский», – ответил Бетцер и не стал стрелять.

Вторая группа, участвовавшая в рейде, разведрота парашютно-десантных войск, которая должна была атаковать здание в другом районе Бейрута, оказалась менее удачливой. Они застрелили охранников у входа в здание НФОП, но не знали о втором посте охраны. Охранник-палестинец открыл огонь, тяжело ранив трех солдат. Двоих из них смогли отнести в поджидавшую машину. В третьего, Игала Пресслера, попало 14 пуль. Спецназовец ВМФ поднял его и побежал к машине, но охранник НФОП, видимо подумавший, что Пресслер является палестинцем, попытался отбить его, схватившись со спецназовцем. Все трое упали на землю, образовав кучу-малу. Одна рука у Пресслера была парализована, но он умудрился навести на охранника пистолет зубами. Тот убежал. Спецназовец ВМФ побежал за ним. Пресслер подумал, что его бросили одного[444]. Он уже хотел подорвать себя гранатой, когда вернулся спецназовец и снова поднял его. Вокруг грохотали выстрелы и взрывы, слышались крики людей. В соседних домах зажглись окна.

Вместо того чтобы немедленно отступить, командир группы Амнон Липкин-Шахак, известный самообладанием, которое отмечал в нем даже начальник Генерального штаба, приказал своим людям оставаться на местах и выполнять задание, устанавливая взрывные устройства в здании.

«Самым тяжелым для меня моментом, – вспоминал Липкин-Шахак, – был не сам бой, а когда мы возвратились к своим машинам. Я был удивлен, увидев, что машины с ранеными там нет»[445]. Он и его люди, в том числе тяжелораненый Пресслер, остались в центре Бейрута только с двумя машинами. Третья, которой управлял оперативник «Кесарии» и в которой находилось двое тяжелораненых бойцов, исчезла. Радиосвязь не срабатывала. Быстрые поиски по окрестностям ничего не дали.

«Это очень обеспокоило меня», – рассказывал Липкин-Шахак. Он не хотел отходить, не зная, что случилось с двумя его ранеными бойцами, но иного выхода у него не было. Он отдал приказ полностью заполнить две машины и ехать в сторону пляжа. Не успели они тронуться, как услышали сзади мощный взрыв и увидели, что заминированное ими здание падает. Позже они узнали, что под его руинами погибли около 35 активистов НФОП.

Когда они прибыли на пляж, то увидели третью автомашину с оперативником «Кесарии» и двумя их ранеными товарищами на заднем сиденье[446]. Один из них уже умер от потери крови. Водитель сидел весь в поту и нервно курил сигарету, зажатую в дрожащих пальцах. «Я спросил его, что случилось, – вспоминал Липкин-Шахак, – и почему он не подождал нас и врача отряда, который мог помочь раненым. Он говорил что-то путаное, но если я правильно его понял, то как только он услышал выстрелы, он сказал себе, что должен выжить, поэтому решил покинуть место операции и поехать на пляж».

Люди Липкина-Шахака пришли в ярость. «Было ошибкой брать на эту операцию людей без боевого опыта, – сказал один из них. – Этот парень из “Кесарии” видел, что мы попали в беду и, представьте себе, испугался. Он просто сбежал».