Восстань и убей первым

Заместитель директора Шин Бет Юваль Дискин не испытывал по поводу такой операции особого энтузиазма[1323]. Он потребовал, чтобы разведчики раздобыли больше информации. Даже если само здание было пустое, вокруг него теснились лачуги из жести, в которых проживали целые семьи. Дискин склонялся в пользу обычной сухопутной акции, например с использованием снайперов. Предварительная оценка результатов бомбардировки, осуществленная аналитическим подразделением ВВС, показала, что окружающим дом самодельным лачугам будет нанесен «значительный ущерб».

В самой Армии обороны Израиля возникла довольно острая дискуссия. Начальник оперативного управления Генерального штаба рекомендовал выждать 48 часов, чтобы «очистить лачуги и убедиться, что там больше никого нет». Заместитель начальника Генерального штаба Габриэль «Габи» Ашкенази также сдержанно отнесся к идее проведения операции до получения дополнительной информации.

Однако давление по вопросу о ликвидации трудноуловимого Шхаде было очень сильным. Начальник Южного филиала Шин Бет отверг оценки Дискина, поскольку его разведданные говорили о том, что жестяные лачуги вокруг дома, в котором находился Шхаде, по ночам были необитаемыми. Он обратился к директору Шин Бет Дихтеру, который разрешил немедленную ликвидацию Шхаде бомбовым ударом с истребителя-бомбардировщика ВВС.

Шеф военной разведки АМАН Аарон Зееви-Фаркаш поддержал это решение. «Если мы не избавимся от таких людей, как Салах Шхаде, пострадает больше граждан Израиля, – сказал он позднее, вспоминая то свое решение. – В таких ситуациях нельзя исключить ущерба для палестинских граждан. Если выбирать из двух детей, я предпочту, чтобы не плакал израильский ребенок»[1324].

Пилот забрался в кабину истребителя-бомбардировщика F-16, стоявшего на взлетно-посадочной полосе авиабазы Хацор, расположенной к югу от центра Израиля. Его самолет был вооружен однотонной бомбой. Две 500-килограммовые бомбы не дали бы нужного эффекта с учетом того, что было неизвестно, где именно в доме находился Шхаде. Не имело смысла разрушать только второй этаж, если террорист спал бы, например, у выхода на улицу. Бомба большей мощности давала большую гарантию ликвидации Шхаде.

Бомбардировку откладывали уже трижды. В первый раз, 19 июля, поскольку это была пятница и день молитвы и отдыха, когда улицы будут заполнены прохожими. Ночью 20 и 21 июля операцию не осуществляли из-за того, что, по данным разведки, дочь Шхаде была в доме вместе с отцом.

Юваль Дискин, непосредственно отвечавший за операцию, не был полностью уверен в оценке, что вероятность нахождения дочери Иман в доме мала.

Дискин позвонил Дихтеру и высказал ему свои сомнения, порекомендовав отложить удар. Однако, согласно данным официального расследования, «директор службы Шин Бет тщательно взвесил всю имеющуюся у него информацию и оценки и пришел к заключению об очень высокой вероятности того, что Иман не было дома[1325], в связи с чем он отдал приказ на проведение операции»[1326].

Дихтер позвонил помощнику премьера Шарона по военным вопросам. Тот разбудил Шарона, который санкционировал «немедленное выполнение» бомбового удара.

Пилот начал закрывать фонарь кабины. В этот момент к самолету подбежал командир авиабазы и поднялся по лесенке к кабине. «Вы хотите знать, кто это?» – спросил он пилота и штурмана. Он имел в виду, кого они летят убивать.

«Сойдите с моей машины, – ответил пилот. – Мы не хотим этого знать. Это ничего для нас не значит».

Отчасти так оно и было. Те люди, которые являлись реальными исполнителями политических убийств, кто отправлялся в рейд на самолетах и сбрасывал бомбы, обычно знали меньше всех. Высоко в небе все, что они видели, – это маленькие цели на земле, обозначенные двенадцатью цифрами координат, и больше им не нужно было ни на что смотреть.

Взвыла сирена, и истребителю разрешили взлет. Было 11 часов ночи 22 июля. Подлетное время от Хацора до Газы составляло две минуты, но пилоту было приказано лететь далеко на запад в темноте над морем. «Шхаде – он чувствует запах самолета, он слышит самолеты и убегает от них, – рассказывал позднее пилот. – Мы выжидали над морем пятьдесят минут. Затем руководитель полетов сказал мне по радио: “Атака”».

Самолет устремился на восток, затем снова повернул на запад и сбросил бомбу. «Наверное, вы видели это в кино, – говорил пилот. – Это выглядит так: мы наносим удар, дом рушится и падает»[1327].

В течение нескольких дней до того, как А-16 взлетел для нанесения удара, самолеты-разведчики ВВС Израиля провели несколько разведывательных полетов над домом, в котором прятался Шхаде. Аналитики изучили материалы аэрофотосъемки и увидели солнечные батареи, сушащееся белье и спутниковые антенны над теми самыми лачугами, которые окружали дом с террористом. В этих лачугах жили люди. Так думал и ответственный оперативный работник Шин Бет, занимавшийся этой операцией. Он отметил, что поскольку есть все признаки того, что район является густонаселенным, такими же густонаселенными являются и «жестяные дома».