Восстань и убей первым

Весьма проблематичное решение с этической, юридической и практической точек зрения. Армия обороны и Шин Бет надеялись осуществить изгнание тайно, до того, как мир что-то узнает о нем. Это ставило их в очень жесткие временные рамки. Начиная с 16 декабря, они арестовали около 400 лиц, подозреваемых в связях с ХАМАС, – причем ни один из них не был напрямую связан с последними террористическими актами, – завязали им глаза, сковали руки наручниками, затем погрузили в автобусы и вывезли на ливанскую границу.

Однако сведения об этой операции каким-то образом утекли[1094], и действующие в Израиле неправительственные организации, а также семьи некоторых депортируемых обратились с петициями в Верховный суд, требуя остановить акцию. Это задержало автобусный кортеж на много часов. Офис генерального прокурора отказался представлять правительство, считая, что депортация является, по существу, военным преступлением, и начальнику Генерального штаба Эхуду Бараку пришлось лично ехать в Верховный суд, чтобы попытаться переубедить судей.

Это ему удалось, но тем временем разразился международный скандал. Оказалось, что половина депортируемых были загружены в автобусы по ошибке и не являлись людьми, которых Шин Бет намеревалась изгнать. Между тем Ливан блокировал свою границу, и автобусы оказались зажатыми на необитаемой территории между контролируемой Израилем зоной безопасности к югу и зоной контроля ливанских вооруженных сил «Хезболлы» к северу.

Военная полиция Армии обороны Израиля выдала каждому депортируемому по 50 долларов наличными, плащ, два одеяла и выгнала их из автобусов, сняв повязки с глаз и освободив от пластиковых наручников. Потом израильтяне развернули автобусы и направились в сторону Израиля. В конечном счете изгнанные оказались в палаточном лагере в Мадж-аль-Зухуре, поблизости от населенного друзами города Хазбайя. Поначалу правительство Ливана блокировало попытки Красного Креста оказать им помощь, желая усилить мучения депортированных и таким образом выставить израильское правительство в невыгодном свете.

В действительности изгнание активистов стало серьезным ударом по ХАМАС[1095]. В тот момент два основных лидера движения Ясин и Шхаде оставались в израильской тюрьме, а другие руководители оказались в заброшенном палаточном лагере на холодном, продуваемом ветрами плато в Ливане, без электричества, без средств связи, промокшие и несчастные.

Однако ситуация кардинальным образом изменилась через неделю после депортации, когда лагерь посетила группа ливанцев. Их руководитель представился как Вафик Сафа из «Хезболлы», поприветствовал обитателей лагеря от имени генерального секретаря организации Хасана Насраллы и спросил о нуждах депортированных и возможной помощи им.

Этот визит явился результатом ряда встреч между Насраллой, Корпусом стражей исламской революции, Мугние и Сафа, который стал своего рода министром иностранных дел «Хезболлы». Мугние увидел в изгнании и страданиях хамасовцев дар небес. По его мнению, «Хезболла» могла и должна была использовать все возможности для распространения своего влияния за пределы Ливана, привлекая партнеров, которые не обязательно должны быть шиитами или иранцами[1096]. В конечном счете он смог убедить в этом и других руководителей организации.

Воинствующие шииты, как правило, не вступали в союзы с палестинскими суннитами[1097]. Это был удивительный жест в сторону суннитского ХАМАС, поэтому и в самой организации поначалу имелись некоторые колебания. Связь с «Хезболлой» не выглядела для хамасовцев естественной, но решающую роль все же сыграло сложное положение, в котором они оказались. К тому же они разделяли с «Хезболлой» ненависть к общему врагу. Они одобрительно восприняли сделанные им предложения, и через короткое время в лагерь потянулись караваны из ослов и мулов, везущих более прочные и термостойкие палатки, теплую одежду, печи и топливо для отопления, а также большое количество продовольствия, чистящих и моющих средств. Все это должно было помочь хамасовцам пережить суровую зиму.

Следом пришли ливанские СМИ – некоторые под контролем и влиянием «Хезболлы», а некоторые просто в погоне за сенсацией, – чтобы рассказать миру о страданиях депортированных. Затем появились инструкторы по военному делу и терроризму. До того времени у хамасовцев не было практически никакой боевой или разведывательной подготовки. В этом отношении депортация оказалась для них еще одним даром небес.

Люди Мугние, которыми командовал его двоюродный брат Мустафа Бадреддин, а также инструкторы из бригады аль-Кудс Корпуса стражей исламской революции, создали недалеко от палаточного лагеря специальную тренировочную зону (она была расположена на достаточном удалении от любопытных взглядов прессы, теперь постоянно освещавшей жизнь лагеря). В этой зоне хамасовцы проходили курсы по связи, шифровальному делу, безопасности боевых операций, владению стрелковым оружием, гранатометами, разведке и контрразведке, ведению боев в городских условиях, боевым искусствам и многому другому.