7 июня в 16:00 восемь истребителей-бомбардировщиков F-16 взлетели с авиабазы Эцион, расположенной на оккупированном Израилем Синайском полуострове, с целью нанесения удара по реактору Osirak. В качестве прикрытия их сопровождали шесть истребителей F-15. Еще 60 самолетов были задействованы для поддержки операции – некоторые из них кружили в воздухе, тогда как другие оставались на земле. Среди них были самолеты-заправщики и воздушные командные пункты Boeing, самолеты-разведчики Hawkeye AWACS и вертолеты на случай, если что-то случится с боевыми самолетами и потребуется спасательная операция. F-15 могли справиться с любым иракским самолетом МиГ, который представлял бы угрозу для израильской авиации, и на них была установлена современная система подавления локаторов ПВО и зенитных ракетных батарей.
Путь составлял около 1000 километров и пролегал над севером Саудовской Аравии и югом Иордании. Пилоты летели на очень низкой высоте, меньше километра, чтобы избежать иорданских, саудовских и иракских радаров[932].
Самолеты достигли цели к закату солнца, около 17:30[933]. Восемь F-16 поднялись на высоту трех километров, совершили «бочку» и сбросили бомбы под углом 35°. Один за другим они сбрасывали по две однотонные бомбы на купол реактора. Взрыватели у половины бомб были установлены на подрыв от контакта, другая половина должна была взрываться после пробития бетонного купола и проникновения вглубь емкости реактора. Семь из восьми пилотов попали по цели, внутри реакторной зоны взорвалось 12 бомб. Были убиты десять иракских солдат и один французский техник.
Иракцы были захвачены врасплох. По атакующим самолетам не было выпущено ни одной ракеты, и только вслед им был открыт не нанесший израильтянам никакого вреда беспорядочный зенитный огонь. Все самолеты благополучно вернулись на базу. До сего дня нос этих бомбардировщиков украшает изображение реактора, равно как и кружки, которые обозначают количество сбитых в боях самолетов.
К полуночи были проанализированы результаты аэрофотосъемки, которые зафиксировали огромный ущерб, нанесенный реактору. В 3:00 команда «Апокалипсис» подразделения электронной разведки 8200 перехватила телефонный звонок одного из инженеров, который отчитывался об осмотре разбомбленного объекта, осуществленном в темноте. Инженер пытался обнаружить бассейн, являвшийся критически важной частью устройства, но при помощи своего ручного фонарика обнаружил только «куски разорванного бетона, покрытые водой», – то есть части купола, обрушившиеся вниз. В «разведывательном анализе», который был немедленно разослан членам правительства и главам спецслужб, АМАН подтверждала, что бассейн реактора был поврежден «невосстановимо» и «реактор был полностью разрушен»[934].
Перед атакой разведка рекомендовала, чтобы Израиль не брал на себя ответственность. Руководители спецслужб считали, что при отсутствии мучительного публичного унижения Саддам не будет испытывать острого желания контратаковать Израиль. У него будет пространство для маневра.
Однако в конечном счете Бегин решил иначе. Бомбовый удар был нанесен безупречно, иракский реактор лежал в дымящихся руинах, а ядерные амбиции Саддама, по всей вероятности, рухнули навсегда. Бегин хотел признания этих фактов, может быть даже похвальбы ими. Он тонко чувствовал настроения израильского общества. В своей речи в кнессете он сравнил Саддама с Гитлером, а угрозу, которую представлял собой ядерный Ирак, – с «Окончательным решением» нацистов. «Что могли мы предпринять перед лицом такой страшной опасности?» – задавался он вопросом.
«Эта страна и этот народ могли быть уничтожены. В истории еврейского народа мог случиться еще один холокост»[935].
Саддам произнес свою речь перед руководством партии БААС[936]. «Это больно, – признал он со вздохом, имея в виду бомбардировку, – потому что это очень дорогой для нас плод, который мы выращивали, не щадя сил. Это один из плодов нашей революции, в который мы долго вкладывали колоссальные политические, научные и экономические усилия».
Но тут же он быстро вернулся к своему обычному драчливому тону, проклиная «сионистское образование» и Менахема Бегина.
Саддам продолжал: «Бегин и другие должны понять: то, что они называют упреждающими ударами, которые нацелены на то, чтобы помешать развитию арабской нации и не дать ей воспользоваться достижениями науки и техники, не удержит арабов от продвижения к своим целям. Этот метод превентивных ударов не обеспечит евреям безопасности, о которой он говорит».
Спустя три недели Бегин снова праздновал победу, на этот раз на всеобщих выборах.
«Моссад» и Армия обороны Израиля тоже упивались триумфом от операции и тем, что они оценивали как разрушение иракского ядерного проекта. Они опустили Ирак в самый низ списка разведывательных приоритетов[937].
Однако реакция Саддама на авиаудар по реактору в Багдаде явилась прямо противоположной той, которую ожидали израильские разведывательные службы.