Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

Сохранение территориальной целостности империи для истинных патриотов-государственников, кумиром которых в тот момент стал Муравьев, было более важным, чем «пугачевщина» генерал-губернатора против польского дворянства. Поэт А. Фет посвятил Муравьеву стихотворение «Нетленностью божественной одеты...», А. Майков создал стихи «Каткову», «Западная Русь», «Что может миру дать Восток». Когда Муравьев приехал весной 1864 года в Петербург, восторженная толпа несла его на руках из железнодорожного вагона до экипажа.

Сильное поражение потерпел в 1863 году русский радикализм. От -кровенно антинациональная позиция в польском вопросе дорого обошлась Герцену. За 1863 год тираж «Колокола» упал с 2500 до 500 экземпляров. Больше никогда «Колокол» не имел такого влияния, как в начале 60-х гг.

Правительство, однако, хотя во время польского кризиса и действовало под влиянием охранителей, отнюдь не сделало взгляды национальных реформаторов своей официальной программой. Это особенно проявилось на примере дальнейшей судьбы социальных реформ в Северо-Западном крае и Польше.

Давление аристократов и сохранившееся влияние поляков при Дворе привели к тому, что программа реформ и в Северо-Западном крае, и в Польше не была полностью выполнена. Как только прошел страх перед общероссийской революцией и войной с европейскими странами, в официальном Петербурге сразу начали менять курс. Муравьев получил титул графа Виленского и был в мае 1865 г. уволен в отставку.

Михаил Николаевич уединился в своем имении под Лугой и принялся за работу над «Записками об управлении Северо-Западным краем и об усмирении в нем мятежа». Этот труд был закончен 4 апреля 1866 года. Именно в этот день Муравьев вновь стал нужен царю и Отечеству - нигилист Д. Каракозов выстрелил в Александра II возле Летнего сада в Петербурге. Муравьева немедленно вызвали в Петербург и назначили председателем следственной комиссии по делу Каракозова. Михаил Николаевич как всегда быстро и решительно провел следствие, полностью раскрыв замысел преступника.

Это стало последним делом графа Виленского. 29 августа 1866 года он скоропостижно скончался. Без его твердой руки русское дело в Литве и Белоруссии постепенно застопорилось.

Сменивший его на посту генерал-губернатора К. П. Кауфман продолжал политику своего предшественника, но и он через год был отправлен завоевывать Туркестан. Новый генерал-губернатор Северо-Западного края А. Л. Потапов ликвидировал почти всю «систему Муравьева». Пытавшийся проводить прежний курс виленский губернатор, знаменитый мореплаватель контр-адмирал Шестаков, был уволен в отставку. Сместили с должности и попечителя Виленского учебного округа Батюшкова, старавшегося продолжать русификацию Северо-Западного края. В июне 1867 г. последовала амнистия для большинства бывших повстанцев. Польские помещики даже стали получать назад конфискованные за участие в мятеже земли. Польское помещичье землевладение сохранилось в Белоруссии до 1917 г., а в западной Белоруссии - и до 1939 г.

Российские крепостники не скрывали ликования. Газета «Весть» после смерти Муравьева в посвященном ему некрологе не удержалась от бестактных и оскорбительных высказываний в адрес покойного графа Виленского. С протестом против новой политики в Белоруссии выступил И. С. Аксаков в газете «Москва». В результате газета была закрыта «за вредное направление».

С похожими трудностями пришлось столкнуться и М. Н. Каткову. В 1866 г. он вступил в конфликт с министром внутренних дел П. А. Валуевым. Поводом стал все тот же вопрос о земельных владениях польского дворянства. На Правобережной Украине, где польское восстание не имело большого размаха, не проводилась и политика конфискаций. Учитывая разорение польского дворянства, не умевшего заниматься ведением хозяйства, Михаил Никифорович пропагандировал идею предоставления украинскому крестьянству преимущественного права на приобретение шляхетских земель. Фактически это означало проведение муравьевского курса в более умеренных масштабах на Украине. Но министерство Валуева из соображений дворянской солидарности начало оказывать финансовую помощь промотавшейся шляхте. В довершение всего в Петербурге опять начали склоняться к мысли о восстановлении польской автономии, а также и о расширении полномочий немецкого рыцарства в Прибалтике.

В ответ Катков начал кампанию против министра, не стесняясь в выражениях своих статей. 31 марта 1866 г. он получил цензурное предостережение, что ничуть не отразилось на тоне «Московских ведомостей». Однако зарвавшийся Валуев продолжал борьбу с «Московскими ведомостями»и после выстрела Каракозова. 6 мая «Московские ведомости» получили второе предостережение, а на другой день - третье. После этого Катков оставил пост редактора. По воспоминанию сотрудника редакции Н. Мещерского, «ярость Валуева и его единомышленников была безгранична. С минуты на минуту можно было ожидать закрытия «Московских ведомостей»»¹⁹. Вполне реальной была угроза ареста строптивого журналиста.