Воспитанник Шао. Том 1

Настоятель что-то неторопливо бубнил американцам, показывая рукой на монастырь, ущелье воспитанников. Динстон не слышал его. Пространственный взгляд юноши уходил куда-то за левое плечо. Водянистые глубинные очи недвижно поблескивали. В немигающих зрачках, словно в темном проеме, скрывалось настороженное ожидание-готовность. Чувствовал полковник, что сквозь эту затаенную пустошь пробивались волны внимательно следящей мысли. Что взгляд неприязненного монаха не просто застыл. Что он, Динстон, находится под пристальным, упорным изучением. Что-то не по себе стало жесткому резиденту. Липкий, вражеский холодок тронул спину. Пробовал отвести взгляд – не получилось. Придавило мысль, бросило в жар. Потом в озноб. Мелкие капельки пота проступили на лице. Ноги задеревенели. Открыл рот, но уста не работали, грудь спазменно подергивалась: не вбирала воздух. Пронзающий взгляд схимника становился мертвящим, призывающим. Упорство достигало такой пронизывающей силы, концентрированности, неизбежности, что Динстон, силясь помочь себе руками, не сумел поднять их. Дурманящий туман мертвяще пробирался в голову, поплыл перед ним. Не хватало живительного кислорода. Исчезали последние силы. Пустота, обреченность пробирали могильным холодом. Глубоким подсознанием дошло, что стоящий впереди смотрит теперь на него, сквозь его тело: пустое, незаполненное. Жало глаз пронизывало сердце, мозг, нерв. Полковник зримо ощутил, как отмирают конечности, как пустота в них заполняется шалеющим холодом, просачивается к груди, голове. Свинцово сдавило шею, позвоночник. Стал хватать воздух губами, глаза беспомощно выкатились из орбит. Судорожно екнул, дернулся, и… упал. Упал тяжело, беспамятно.

К нему подбежали, приподняли, расстегнули ворот рубашки. Но полковник находился в глубоком шоке. Только после того, как настоятель надавил где-то между ребер, американец начал медленно приходить в себя. Глаза безучастно шарили по лицам столпившихся вокруг. Губы силились что-то сказать, но слышимости не было. Пробовал подняться – не смог.

Наконец в зрачках начало появляться что-то осмысленное. Динстон понял, что ему дают какие-то советы, но еще не слышал. Увидев холодные щелки глаз монахов, вздрогнул. Силы понемногу приходили, заполняли тело. Через минуту с посторонней помощью смог встать. Оправил на себе рубашку. Но тут его неожиданно и бурно вывернуло нутром. Полегчало. Вернулся слух. Снова услышал советы, обращенные к нему. Только теперь полковник достаточно пришел в себя. Обрел прежнюю надменность. Мелкая дрожь болезненно напоминала о происшедшем. Сел на ствол дерева. Офицеры участливо и непонимающе уставились на шефа, предлагая свою помощь и знания. Тот махнул на всех рукой и, повернувшись к настоятелю, зло спросил:

– Наверное, это все ваше подлое коварство? Воспользовались моей впечатлительностью, старостью.

Сиплым голосом настоятель извиняющие пояснил:

– Между вами и воспитанником образовалась психологическая аллергия. При встрече возник момент парализующего давления с нервным воздействием. Это один из примеров, когда противники до начала схватки изучают друг друга, прощупывают состояние, волю, готовность к поединку. Неподготовленные, психологически слабые выбывают из борьбы на ранней стадии.

– Как это называется? – гневно прервал полковник.

– В истлевших источниках упоминается, как…

– Нет, я не это спрашиваю. Что это ваша мерзость, я догадался и без вашей помощи, – Динстон едко повысил голос. – Что за идиотство – проводить опыты на мне?

Но монах вовсе не обиделся на pезкий тон американца. Казалось, он был даже удовлетворен состоянием и невыдержанностью оппонента.

– Видите ли, вы ответственны за исход переговоров. Много передумали, пережили. В какой-то степени издержались. Неуверенность крепкой хваткой держала вас в постоянном напряжении несколько месяцев. У вас сравнительно крепкая психика, но немало изъедена бурными годами прошлого. Все ваши мысли и дела в последнее время крутились около воспитанника. Он стал центром всех ваших неувязок и стрессов. Все это вместе взятое подготовило вас, ослабило для воздействия со стороны. Вы старший. Использование другого в данном качестве не возымело бы нужного эффекта. Вы бы не поверили и назвали бы все мистификацией. Ведь за те деньги, что получим мы, можно и подкупить. А так последнее слово за вами.

Динстон скривился в неестественной усмешке.

– Что за вранье. Подобрали момент: жаркое солнце, духота. Мне непривычен здешний климат. Я тоже многое могу по-своему объяснить. И тоже буду прав. Но я не стар, я еще покажу. Динстон у многих в памяти вьется. Пора кончать. Распишемся, получим деньги и о'кей. Время не дремлет.

Все двинулись обратно. Теперь впереди быстро вышагивали дюжие американцы. Им не терпелось скорее покинуть эти дикие места.