Воспитанник орков 1 (СИ)

Отчим? Это ж получается, Казистер, не родной сын дяди, а пасынок? Теперь Дануту становилась понятным и поведение тетушки, и ненависть братца. Стало быть, они воспринимают его как соперника.

Одним рывком Данут поднял двоюродного брата с пола, хорошенько встряхнул и хмуро бросил:

— Не позорься. Пока я с тобой — никто тебя пальцем не тронет.

Глава 4. Родственные чувства — продолжение

Следующий день был выходным. Данут бродил по порту, увертываясь от докеров, таскающих какие—то мешки, корзины, бочки, пару раз чуть не подрался с матросами, которые не могли терпеть праздношатающегося юнца, норовя «припахать» его для каких—то там дел и, едва не завербовался на судно, идущее за китами. Наконец, вдоволь налюбовавшись на красивые и не очень корабли (хотя, на взгляд Данута, все корабли были наикрасивейшими), парень зашел в таверну промочить горло.

Взяв себе кружку пива, юноша отыскал свободный столик, где восседала пара сравнительно трезвых морских бродяг, неспешно цедящих крепкое вино. Один из моряков — немолодой, с рыжими, изрядно тронутыми сединой усами, усмехнулся, наблюдая, как парень неаккуратно роняет пену на стол. Второй — помоложе, со шрамом через все лицо, даже приподнял локоть, чтобы его не замочило.

— Прощения прошу, — извинился Данут, отхлебывая глоток.

Пиво он не слишком жаловал, предпочитая что—нибудь другое, вроде кваса, но кто в морской таверне будет пить квас?

— Где—то я тебя видел парень, — раздумчиво проговорил рыжеусый.

Дануту не нужно было вспоминать, где он сам видел этого моряка.

— В прошлом году, в Оште. Ты у меня шкурку черного соболя торговал.

— О, точно, — обрадовался моряк. — А ты, жмот такой, шкурку сменять отказался!

— Было дело, — не стал спорить Данут. — Ты мне за нее хотел ломаный нож всучить. А на кой он мне? За такую шкурку можно десять ножей добыть.

— А то я сам не знаю? — слегка обиделся рыжий. — Только у меня к тому времени ни векши, ни менового товара не было. Думал — вот, юнца облапошу, откуда дурачок о ценах знает?

Все трое заулыбались. Данут не обижался, что моряк пытался его надуть — дело привычное.

— Слышал я, что на Ошт норги напали? — спросил второй, со шрамом.

За месяц, проведенный в Тангейне, боль слегка притупилась. Но рассказывать в очередной раз о том, как ему посчастливилось уцелеть, парню не хотелось. Но моряки, похоже, сами слышали эту историю.

— Значит, на западном побережье теперь лишь орки остались, — изрек рыжеусый. — Придется нам на восток ходить. А там и кит не тот, и шкурки хуже.

— Киты — они везде одинаковые, — вступил с ним в спор второй. — Зато товару теперь меньше стало, на шкуры да на остальное цены вырастут, прибыли больше.

— А нам—то, не один ли хрен? — перебил его рыжий. — Наше дело купцов туда—сюда доставить, а прибыль... Какая у нас прибыль? Теперь только хуже будет, — посулил он. — Ошта нет, купцов много. Будем теперь друг друга за глотки брать, чтобы товары заполучить.

— Точно, — взгрустнул тот, что со шрамом. Выпив, сплюнул на пол. — А все норги проклятые.

— А кто они такие? — осторожно поинтересовался Данут. — Почему о них никто ничего не знает?

— Кто норга хоть раз видел — морских крабов кормит, — засмеялся рыжий. — Живут они где—то посреди моря, никто не знает.

— Почему с ними никто справиться не может? Тангейн — город огромный. Кораблей столько, что не счесть! Собраться, найти эти клятые острова, да и разделать всех норгов под гребенку, — предложил парень.

Моряки как—то странно переглянулись, дружно допили и, не заказав новой выпивки, вышли.

Вечером в доме дяди парня ждал крупный разговор наедине.

— Как ты можешь вести такие разговоры! — бушевал дядя. — И, ладно бы, ты их вел в городе. Но в порту, где столько глаз и ушей!

— А что здесь такого? — не понял Данут. — Норги — это пираты, которых все ненавидят. Их надо уничтожить.

— Я прекрасно понимаю, что ты хочешь отомстить за смерть своего отца и моего брата, — слегка успокоился дядя. — Но в любом порту у норгов есть свои глаза и уши. Если я через час узнал, что мой племянник ведет разговоры с матросами об уничтожении норгов, то, как ты думаешь, узнают ли об этом сами пираты?

— Пусть узнают, — усмехнулся Данут. — Они и так знают, что их ненавидят. И что теперь — они нас будут убивать, грабить, а мы помалкивать?

— Да какой ты болван! — заорал дядя так, что на шум прибежала тетушка, попыталась выяснить, в чем тут дело, а дядя, впервые на памяти племянника, прикрикнул на жену: — Закрой дверь, дура!

Тетушка выскочила, как ошпаренная, а дядя, видимо выдохнувшись, закашлялся, а потом нервно произнес:

— Торговый дом «Силуд Таггерт и сыновья» — один из самых богатых в городе. Если я захочу — могу нанять дюжину кораблей, набрать наемников. А если мой племянник — уточняю, для дураков, — снова повысил дядюшка голос, — племянник хозяина торгового дома, говорит, что норгов нужно уничтожить, то не проще ли уничтожить торговый дом? Сжечь мои склады, лавки и дома несложно, зарезать меня, мою семью — тоже. А если нас прирежут, кровь будет на твоих руках.