Воскрешение из мертвых (Повести)

— Сдаюсь, сдаюсь! — смеясь, вздымает руки Кречетов.- Ибо припоминаю, что по описанию Конан-Дойля у Маракота было суровое лицо не то Савонаролы, изобличавшего распущенность средневекового духовенства, не то Торквемады, возглавлявшего испанскую инквизицию.

— Что явно не имеет никакого отношения к нашему веселому и доброму Дмитрию Сергеевичу,- раздается из соседнего отсека гондолы звонкий голос кандидата наук Скворцова.

— А, Миша! — протягивает ему руку Кречетов.- Приветствую вас, мой юный друг! Ну-с, чем порадуете, дорогие экспериментаторы? Значит, включали уже реактор?

— Включали, но энергию нейтринного импульса удалось повысить лишь вдвое.

— И это было вчера в два часа дня?

— Без пяти минут два,- уточняет Скворцов.

— Опять, значит, совпало с каким-нибудь сейсмическим происшествием? — настораживается академик Иванов.

— Почему же — совпало? — пожимает плечами Кречетов.- Это не могло не совпасть.

— А я думаю, что это все-таки было совпадением, ведь планета наша испытывает более трехсот тысяч землетрясений в год,- беспечно улыбается Скворцов.

— Вы разве ничего не знаете о вчерашнем землетрясении в Гагре? И произошло оно около двух часов дня. Чем вы объясните подобную случайность?

— Значит, вы все более убеждаетесь, Леонид Александрович, что нейтринная терапия нашей планете противопоказана? — задумчиво произносит академик Иванов.

— Так же, видимо, как для человека рентгенотерапия в больших дозах.

— Но мы ведь не собираемся лечить нашу планету,- удивляется Скворцов.- Речь идет пока лишь о нейтринографии ее нутра.

— Видимо, нейтринограмму внутреннего ядра нельзя получить так же безболезненно, как электрокардиограмму сердца человека.

— Да, есть над чем призадуматься,- вздыхает и академик Иванов.- Но что же делать? Не приостанавливать же опыты?

— Придется, наверно, уменьшить мощность нейтринных импульсов.

— Что вы, Леонид Александрович! — удивленно восклицает Скворцов.- Для того чтобы детекторы научно-исследовательского судна «Садко», плавающего в Тихом океане по ту сторону планеты, зафиксировали их, нужно, наоборот, усилить. Вы же сами это предлагали…

— А теперь я боюсь вот чего: похоже, что и американцы ведут подобные эксперименты.

— Ну, это едва ли,- усмехается академик Иванов.- При их страсти к сенсациям они давно бы разболтали об этом на весь мир.

— На сей раз, видно, помалкивают до поры до времени. Хотят, наверно, удивить человечество разгадкой тайны земного ядра и побаиваются, как бы их другие не опередили. Ну, а что дает прием ваших импульсов на «Садко»?

— Пока нечем похвалиться. Видимо, плотность нейтринного пучка все еще недостаточна. Да и длительность импульсов нужно бы увеличить. Это-то как раз возможно, если бы не ваши предостережения… С ними нельзя ведь не считаться. А не смогли бы вы предсказать точный район землетрясения в момент очередного нашего зондажа?

Профессор Кречетов задумывается. Если бы ему удалось сделать такое предсказание, связь землетрясений с зондажем ядра планеты нейтринными импульсами была бы бесспорной.

— Знаете, над этим стоит подумать. Можете вы дать мне на это два-три дня?

— Конечно, Леонид Александрович.

— И еще одно условие: импульсы должны быть по возможности подобные тем, которые вы посылали в последний раз.

— Это тоже можно,- обещает академик.- А вы где же будете работать? В писательском Доме творчества шумно, наверно? Да и понадобиться что-нибудь может…

— Нет, нет, там вполне подходящая обстановка. Люди там более серьезным делом занимаются — романы пишут,- улыбается профессор Кречетов.- А уж мы как-нибудь… Да я уже и подружился там кое с кем. С научными фантастами. С ними не соскучишься.

— Ну, смотрите, Леонид Александрович, вам виднее. В случае чего, прошу к нам на станцию Института океанологии в Голубой бухте.

25

Алексей Русин просыпается рано, в начале седьмого, и больше уже не может заснуть. Решает встать. Сунув ноги в домашние туфли, выходит в лоджию. Солнце поднялось уже над горами Гагринского хребта, и все суда в море полыхают белым пламенем в его лучах.

Лоджия просторная, в ней вполне можно делать зарядку. Алексей без особого энтузиазма широко разводит руки в стороны, начиная первое упражнение своего комплекса. То и дело сбиваясь со счета и нарушая ритм, он вспоминает вчерашний вечер, проведенный с профессором Кречетовым и Варей.

Леонид Александрович предложил после ужина посидеть на каменных плитах старой набережной у берега моря, хотя Варе хотелось, видимо, пойти на танцевальную площадку, чтобы встретиться там с Вадимом.

Профессор был задумчив и рассеян. На вопросы Вари и Алексея отвечал невпопад. Подолгу молчал, будто прислушиваясь к монотонному шуму волн и шороху гальки.

И вдруг спросил Русина: