Воскрешение из мертвых

— Нет, нет, Сидор Евсеевич! — протестующе трясет головой Кречетов. — Пусть заходит, охотно с ним поспорю. Это не он ли написал роман «Счастливая планета»?

— Нет, это творение Семенова.

— А вы его читали? — спрашивает Кречетов Омегина.

— Да так, полистал… Ужасная скучища! А ты разве не читал его, Алеша? — обращается Омегин к Русину. Никогда прежде Сидор не называл его по имени, но ведь от него всего можно ожидать. Он и на «ты» перешел так же бесцеремонно. — Роман этот про очень счастливую жизнь на какой-то планете. Ну что может быть скучнее?

— Да и не в счастье там дело, — морщится Кречетов. — На такой «идеальной планете» вообще ни о какой жизни не может быть речи, и уж во всяком случае о разумной.

— Дядя Леня, а мы будем сегодня завтракать? — раздается вдруг голос Вари.

Алексей и не заметил, как она приоткрыла дверь купе.

— Ну, а как же, Варюша! — ласково отзывается Леонид Александрович. — Вот и молодых людей пригласим.

— Ну, я пойду тогда умываться.

И она выходит из купе в легком светлом халатике. Омегин, смешно разинув рот, восхищенно смотрит ей вслед.

— Это что, наша спутница?

— Это племянница профессора Кречетова, — торопится уточнить Русин, опасаясь, что Омегин может позволить себе какую-нибудь вольность.

— В самом деле, товарищи фантасты, давайте-ка сообща? — приглашает их Леонид Александрович.

— Что за вопрос? — широко улыбается Омегин. — Я лично просто счастлив буду. Только ведь у меня…

— Ничего, ничего! — успокаивает его Кречетов. — Зато у нас всего в избытке. Варя позаботилась.

— Вы не беспокойтесь, Леонид Александрович, обо мне тоже позаботилась мама, — улыбается Алексей.

— Ну, это тогда на обед. А на завтрак приглашаем вас мы.

— Ты видал, какая девушка? — восхищенно шепчет Омегин, едва профессор уходит в купе. — Я сейчас сбегаю к Фрегатову. У него, кажется, осталось еще что-то в бутылке от вчерашнего…

— Прошу тебя не делать этого, — хмурится Русин. — Кречетов известный ученый, и неудобно…

— Да что же тут неудобного-то?

— А я прошу тебя воздержаться! — слегка повышает голос Алексей. — Не будем начинать с этого наше знакомство с Кречетовыми.

— Ну хорошо, тогда коньяк к обеду.

«Надо же, чтобы так не повезло? — сокрушенно вздыхает Алексей. — Лучше уж было бы с Фрегатовым вместе…»

А Варя уже возвращается в купе. Через плечо у нее полотенце, лицо свежее, сияющее.

— С добрым утром, Алексей Васильевич, — кивает она Алексею.

— Познакомь же меня, — шепчет Омегин.

Но Алексей делает вид, что не слышит его.

— Ну что же ты? — обиженно спрашивает Омегин, когда Варя скрывается в купе.

— Успеется еще, — смеется Алексей. — Почти сутки будем вместе, да и в Гагре тоже… Только ты учти, Омегин, у Вари есть жених…

— Подумаешь — жених! Вот если ты только?…

— Да и я тоже…

— Ну-с, прошу вас, друзья! — энергично откатывает дверь Леонид Александрович.

На столике купе пестрая салфетка, на ней — бутерброды, тарелка с помидорами, масленка с маслом и еще что-то.

— Будет чай, — весело сообщает Варя. — Я уже заказала проводнику.

— А спиртного ничего нет, — разводит руками Леонид Александрович. — Уж извините…

— Мы непьющие, — заявляет вдруг Омегин.

— Так я вам и поверил! — смеется профессор.

Омегину очень хочется сесть рядом с Варей, но Алексей опережает его.

— Ну-с, а теперь приступим к скромной трапезе, — с шутливой торжественностью произносит Кречетов. — Прошу!

Но тут раздается довольно бесцеремонный стук в дверь, и почти тотчас же в купе просовывается рыжая голова Фрегатова.

— Ба, да тут и Русин!… Это что же такое — выездной пленум фантастов на брега Черного моря?

— Это ваши друзья, наверное? — кивает Кречетов на Фрегатова и выглядывающего из-за его плеча Семенова.

— Да, это те самые фантасты, о которых я говорил, — подтверждает Омегин.

— И один из них автор «Счастливой планеты»?

— Да, вот тот, что сзади, — уточняет Омегин. — Познакомьтесь с профессором Кречетовым, товарищ Семенов. Он в восторге от вашего романа.

— Заходите, заходите, пожалуйста! — приветливо кивает головой Леонид Александрович. — В тесноте, да не в обиде. А роман ваш я действительно читал.

— И он вам в самом деле понравился?

— Я не берусь судить о нем с литературных позиций, но мне думается…

И тут завязывается такая дискуссия, в пылу которой участники ее забывают не только о завтраке, но и о Варе.

— Я не буду спорить с вами о возможности небелковой основы жизни. Допускаю даже азотную планету… — пытается высказать свою мысль Кречетов.

Но его сразу же перебивает Русин:

— Но тогда моря и океаны заполнятся ведь жидким-аммиаком!

— Ну и что же? — набрасывается на него Семенов. — Это только на Земле господствует кислород, а на всех внешних планетах Солнечной системы — азот. Зато метеорология азотных планет куда благоприятнее нашей кислородной. Их небо должно быть вечно безоблачным, без гроз, дождей и снегопадов.

И снова взволнованный голос Алексея Русина:

— И вы допускаете жизнь на такой планете?

— Он допускает. Об этом свидетельствует его роман, — подтверждает Кречетов. — Но я готов допустить на такой планете только какую-то низшую форму жизни…