Воскрешение

Обманутый воин все же решил принять бой, ведь ждать милости от врагов – весьма неблагодарное занятие. Первым делом Дарк попытался отомстить старшему из монахов, неосмотрительно оставшемуся стоять на прежнем месте, то есть всего в паре шагов. Резко замахнувшись и одновременно сократив дистанцию большим шагом вперед, моррон собирался ударить монаха фальшивой сферой в левый висок, но тот лишил Аламеза такой возможности, при этом даже не удосужившись легонько пошевелить рукой. Губы монаха что-то беззвучно прошептали, а в следующий миг какая-то неведомая сила потянула шар в руках моррона вниз.

Чем сильнее Дарк напрягал мышцы всего тела, пытаясь удержать стремящийся к полу шар хотя бы на уровне живота, тем больше болели члены и тем выше становилось сопротивление. Примерно с четверть минуты моррон боролся, но потом сдался, отчаявшись сокрушить неизвестные ему чары тяготения. Как только шар коснулся пола, мышцы тут же прекратили ныть. Аламезу не осталось ничего иного, как самому опуститься на пол и сесть, поджав под себя ноги. Нет, он, конечно, мог бы остаться стоять, но оказать сопротивление врагам все равно бы не смог. К тому же уж лучше беседовать с хозяевами положения сидя, нежели стоя в позе огородника, пропалывающего грядку.

Все это время с губ старшего монаха не сходила ухмылка. Двое других монахов не проявили по отношению к моррону враждебных действий. Они лишь закрыли саму по себе захлопнувшуюся дверь храма на массивные задвижки, а затем встали по обе стороны от своего собрата, храня молчание и взирая на пленника из черноты под низко опущенными капюшонами. Что же касается вампиров, так умело притворившихся прихожанами и церковными служителями низшего ранга, их поведение тоже было Аламезу непонятно. Они взирали на него, не скрывая ненависти и презрения, однако не проявляли агрессии и даже не щерились. В руках кровососов блестели клинки, но никто из них не приблизился к практически беззащитной добыче даже на шаг. Лишь один из вампиров быстро направился к двери, ведущей в служебные помещения храма. Возможно, он хотел кого-то позвать, а быть может, что-то принести. Дарк был удивлен, он не понимал поведения врагов и терялся в догадках, что же от него хотят. Однако внутренний голос, к которому на этот раз моррон решил все же прислушаться, посоветовал хозяину не начинать разговор первым, а немного обождать, уступив инициативу выигравшей стороне, и развлечь себя, пока кто-нибудь не заговорит, забавными пустяками, например поисками ответа на парадоксальный вопрос: «Почему молодые, не обладающие неуязвимостью к солнечным лучам кровососы так комфортно чувствовали себя в церкви до наступления темноты?»

Впрочем, этот вопрос казался сложным лишь на первый взгляд. Наверняка разгадка крылась в особом сорте стекла, отсеивающем и не пропускающем внутрь помещения вредные для вампиров лучи. Кровососы никогда не испытывали недостатка средств, и поскольку ими был заключен тайный договор с индорианами, то и не стоило дивиться, что они заблаговременно позаботились о таких мелочах. Спасти Дарка мог лишь настоящий солнечный свет; те лучи, что были снаружи, но двери храма крепко заперты не только чарами, но и на запоры, да и прилипшая к полу сфера не отпускала его рук.

– А ты ничуть не изменился! Все такой же упертый, упрямый и девицам нравишься, – наконец-то произнес рябой монах, бывший у церковников за главного. – Чертовски рад тебя видеть!

Как ни странно, но слова рябого мужчины прозвучали искренне, хотя Аламез мог поклясться, что раньше с ним не встречался. Он бы непременно запомнил и эту ухмылку, и это нарочито простоватое, как будто вырубленное из камня лицо, а своенравная память обязательно извлекла бы из своих глубин соответствующее воспоминание.

– Вижу, не признал, – ни капельки не расстроившись, произнес монах, – быть может, это тебе чуть-чуть подскажет, кто же перед тобой.

Монах подал рукой едва уловимый знак, и парочка его собратьев откинула с голов капюшоны. Вздох удивления сам собой вырвался из груди моррона. Слева от рябого незнакомца, широко улыбаясь, стоял контрабандист Грабл, а по правую руку хитро прищурился трактирщик Фанорий, который, кстати, еще не вернул ему деньжата. Дарк никак не ожидал увидеть здесь обоих, однако сам факт их присутствия нисколько не приблизил его к ответу на главный вопрос: где они встречались с рябым монахом?

– Вижу, друзей моих ты признал, но все равно неспособен сопоставить факты и вывести единственно возможное заключение, – тяжело вздохнул собеседник, по-видимому, искренне расстроившись. – Что ж, очевидно, твой организм еще окончательно не восстановился после воскрешения. Способность сопоставлять и анализировать совсем не та…