Воскрешение

Не знаю, зачем это пишу, потому что даже когда я тебя найду, то не дам тебе это читать. Или, может быть, дам, когда ты подрастешь и сможешь понять. Наверное, я пишу просто, чтобы мне самому стало легче. Я все время о тебе думаю и что-то запоминаю.

Я скучаю по тебе, сын. Очень скучаю. Такое чувство, будто у меня что-то вырвали из груди и в ней осталась огромная дыра. Я ощущаю в себе эту дыру. И она болит. Я к этому ощущению привык. Я испытывал его каждый раз, когда отвозил тебя домой (то есть туда, где ты жил с мамой и Риком, — я не считал это твоим домом), и всякий раз, когда тебя не было рядом. Когда лето заканчивалось, я заходил в твою комнату, садился на кровать, смотрел на твои игрушки, книги, кассеты и знал, что они так там и пролежат, никому не нужные, пока ты не вернешься.

Иногда по ночам, пытаясь уснуть, я думал о тебе и вдруг терял способность дышать. Кэрри называла это паническими атаками, но дело было не в них. Я скучал по тебе постоянно и чувствовал себя опустошенным.

Сейчас еще хуже. Иногда я чувствую себя так же, как эти зомби. Произошло много плохого, Дэнни. Кэрри умерла и твоя сестричка тоже. Помнишь наших друзей Майка и Мелиссу? Они тоже умерли. Нашего дома больше нет, и я сомневаюсь, что мы когда-либо сможем туда вернуться. Жаль, я не додумался захватить что-то из твоих игрушек, когда уходил. Но когда я тебя найду, мы первым делом отправимся в магазин игрушек и в этот раз ты возьмешь там все, что захочешь. И нам не придется думать, смогу ли я это себе позволить. А потом мы найдем магазин комиксов, и там тоже возьмем все, что ты захочешь.

Мы отправимся туда, где безопасно и нет чудовищ.

Я иду к тебе, Дэнни, и мне нужно, чтобы ты продержался еще немного. Побудь сильным и смелым еще чуть-чуть. Папочка идет к тебе, и я знаю, ты это знаешь. Я знаю, ты сидишь на чердаке и ждешь меня.

Прости меня, Дэнни, что не мог всегда быть рядом. Я этого хотел, но не мог. Я никогда не говорил плохо о твоей маме и не хочу начинать сейчас, но надеюсь, ты понимаешь, почему меня не было, и все равно будешь меня любить. Сейчас тебе может быть тяжело, но когда-нибудь, я знаю, ты подрастешь и поймешь. Знаю, мама с Риком могли что-то тебе рассказывать, но ты умный мальчик и, я уверен, сам разберешься. И поймешь, почему меня не было рядом.

Но клянусь тебе, Дэнни, больше я никуда не денусь. Не будет больше ни судов, ни адвокатов. Я твой отец и я тебя люблю, поэтому, когда я тебя найду, то никогда больше не оставлю.

Я приду уже скоро, обещаю. Раньше доехать из Западной Виргинии в Нью-Джерси можно было за один день, но сейчас требуется чуть больше времени. У нас случились неприятности и произошло кое-что плохое. Я уже рассказал тебе про Кэрри и ребенка — их гибель почти сломала меня. Если бы не ты, Дэнни, точно бы сломала. Я бы уже сдался. Но я не сдался, потому что у меня есть ты. И я не подведу тебя снова.

У меня появился новый друг, его зовут преподобный Мартин. Думаю, он тебе понравится. Он хороший человек и говорит, ему не терпится с тобой познакомиться. Но у нас тут, как я уже сказал, случилось кое-что плохое, и мы задерживаемся. У нас было еще два друга — мужчина по имени Делмас и его сын Джейсон.

Мы думали взять их с собой, но теперь они не смогут с нами поехать.

Мы уже собираемся выезжать. Мартин сейчас спит, и я, как допишу, тоже немного посплю. По крайней мере, попытаюсь. Хотя я спать не хочу, даже часик, потому что это будет лишний час вдали от тебя. Но я устал, Дэнни, и ничего не могу поделать. Я очень устал.

Но когда проснусь — то все, хватит. Больше никаких задержек и накладок. Я иду, Дэнни. Папочка идет, а ты держись. Ты должен быть сильным. Я скоро буду, обещаю. И когда я приеду, то сразу обниму тебя крепко-крепко. И никогда не отпущу.

Люблю тебя, сын. Люблю больше бесконечности.

Папочка

18

Перед тем, как двинуться дальше, они похоронили Делмаса и Джейсона рядом с Бернис. Мартин произнес над их могилами молитву, а Джим с помощью досок из амбара и банки с краской соорудил два импровизированных надгробия.

— Наверное, это было не очень умно, — заметил Джим. — Я имею в виду то, что пожилой человек с больной спиной и человек, которому недавно прострелили плечо, копали могилы. Не говоря уже о том, что мы на этом потеряли много времени.

— Мы поступили правильно, — ответил Мартин.

— Наверное… — Джим кивнул в ответ.

— Мы совершили много ужасных вещей, чтобы выжить. А мелочи вроде этой помогают нам сохранить в себе человечность.

Покинув ферму Кленденанов, оставив позади одинокие, печальные могилы хозяев, Джим и Мартин вернулись на трассу через лес. По пути им встретилось несколько зомби, и они уничтожили каждого из них. И священник, и строитель постепенно превращались в опытных стрелков.

— Практика ведет к совершенству, — пошутил Мартин.

Джим ничего не ответил. После самоубийства Джейсона Мартин заметил в поведении своего спутника перемену. Он стал тих и немногословен. Погрузился в себя.