Восход доблести

«Я просто хотел быть верным», – ответил Дункан. – «Верным своей стране, своим людям и своему королю».

Сивиг покачал головой.

«Верность может быть самой большой опасностью из всех, когда она слепа, когда она неуместна».

Дункан задумался над его словами. Неужели он был ослеплен верностью ради верности?

«Ты преподал мне хороший урок, Дункан», – продолжал Сивиг. – «Теперь позволь мне научить тебя. Не преданность или верность делает из тебя мужчину, а значение того, кому ты должен хранить верность – и когда. Верность не вечна. Верность нужно заслужить – каждую минуту каждый день. Если человек, которому я был верен вчера, не заслуживает ее сегодня, тогда нужно изменить эту верность – иначе она ничего не стоит. Верность – это не право по рождению. Когда тебе кто-то верен – это очень священно. Если тот, кому ты верен, этого не достоин, они должны принять последствия. Кому нужна слепая преданность? Она пассивна. А воин никогда не должен быть пассивным».

Они продолжили свой путь в тишине. Слова Сивига звенели в ушах Дункана, поразив его в самое сердце и душу, заставив его пересмотреть всю свою жизнь. Они ранили, провоцировали его. И пусть ему не хотелось их слышать, вместе с тем Дункан понимал, что в некоторой степени ему это необходимо.

«Что ты будешь делать, как только Эскалон будет свободен?» – снова заговорил Сивиг после продолжительной паузы. – «Опозоришь всех воинов, которые сражались за тебя и передашь царствование человеку, который этого не заслуживает? Или окажешь честь тем, кто оказал ее тебе, и дашь им руководителя, который им нужен?»

Дункан не знал, как ответить. Отец учил его тому, что верность должна быть превыше всего, ему говорили, что люди приходят и уходят, но верность остается навсегда. Дункан никогда не предавал тех, кто находился рядом с ним и никогда не забывал про долг. Кроме того, его учили ценить свое место в жизни и не стремиться занять положение, которое для него было слишком высоко.

Все, что сказал Сивиг, противоречило самой сути того, кем он был, того, что он знал. Но в то же самое время Дункан не мог не видеть в этом смысла: слабый король подвел их, оскорбил свою страну, и Дункан знал, что в словах Сивига есть истина, даже если в этот момент он не до конца понимал ее.

Они снова погрузились в молчание, продолжая свой путь вокруг Озера Гнева. Гравий хрустел под копытами их лошадей, туман по-прежнему был таким густым, что Дункан не видел собственных рук. Пока они шли, его дурное предчувствие усиливалось. Он не боялся человека, но ему не хотелось сражаться с тем, чего он не видит. Дункан ощущал в воздухе нечто зловещее, ему казалось, что нечто надвигается, и он крепче сжал свой меч. Он надеялся на то, что не ведет своих людей навстречу смерти.

Дункан застыл, когда ему показалось, что он услышал приглушенный крик. Он остановился и удивленно всмотрелся в туман, когда вдруг снова услышал этот звук. Кричал один из его людей, после чего раздался глухой стук, словно человек упал со своего коня.

«Ходоки тумана!» – закричал Сивиг, и его голос разрезал воздух.

Со всех сторон вокруг Дункана раздались крики, и он поворачивался во все стороны, сжимая в руках меч, пытаясь заметить врага. Начался хаос.

Вдруг Дункан почувствовал, как чья-то ледяная рука схватила его за горло и, посмотрев вниз, он увидел практически полупрозрачный, как лед, скелет, чьи длинные когти вонзились в его горло и пронзили кожу. Подняв глаза, Дункан увидел омерзительное, скелетообразное существо, чье лицо находилось в несколько сантиметрах от него, медленно становясь видимым в тумане. Он невероятно широко открыл рот, наклонился и, прислонившись к груди Дункана, начал сосать.

И хотя ходок туман был беззубым, тем не менее, он присосался к Дункану, как пиявка, и Дункан почувствовал, что это создание высасывает его тело даже через кольчугу. Он закричал от боли. Признав на помощь всю свою энергию, Дункан опустил руку, схватил монстра за череп двумя руками и сжал. Это была тяжелая борьба, его руки тряслись, когда он почувствовал, что слабеет, ему казалось, что его сердце высасывают из груди.

Наконец, череп создания треснул, и вокруг него посыпались хрупкие кости.

Дункан тяжело дышал, растирая грудь, чувствуя, как горит его кожа, осознавая, насколько близко он был к смерти.

Вокруг него раздавались крики и, всмотревшись в туман, чтобы что-нибудь увидеть, Дункан никогда не чувствовал себя таким беспомощным в сражении. Дункану едва удавалось что-нибудь разобрать. Он ощущал только движение. Дункан пнул своего коня и бросился в туман, понимая, что не может просто сидеть на месте. Он должен помочь своим людям и ему просто нужно довериться своим ощущениям.

Дункан подъехал к одному из своих людей и увидел ходка тумана, вцепившегося в его грудь и присосавшегося к его груди. Он в ужасе наблюдал за тем, как монстр высосал сердце воина. Оно все еще билось в воздухе, когда солдат пронзительно закричал и замертво упал на землю.