Восхитительные женщины. Неподвластные времени

В последние годы Колетт казалась себе моложе, чем была в юности, а ее любознательности и жажды жизни по-прежнему хватило бы на десятерых. Она не уставала говорить: «Я люблю свое прошлое. Я люблю свое настоящее. Я не стыжусь того, что я делала, и я не жалею о том, что уже не могу этого делать». Один из биографов описывает ее, восьмидесятилетнюю, как «проницательную, внешне очень хрупкую, но при том невероятно властную старуху, крошечную, сгорбленную и ненасытно любопытную, напомаженные щечки и рыжие волосы которой делали ее похожей на персонаж карикатуры Домье», но с каким восхищением смотрели ей вслед!

Колетт умерла 3 августа 1954 года, умерла любимой, знаменитой и счастливой, не пережив ни своей славы, ни своей любви. Французское правительство устроило ей официальные похороны на кладбище Пер-Лашез, и лишь католическая церковь отказалась отпевать ее как разведенную…

Лу Андреас-Саломе Гениальная русская

Луиза родилась 12 февраля 1861 года в Санкт-Петербурге: после пяти сыновей ее мать, Луиза, наконец смогла подарить мужу дочь. Отец семейства, Густав фон Саломе, в чьих жилах смешалась кровь французских гугенотов и выходцев из Северной Германии, сделал неплохую карьеру в России: он дослужился до генерала, имел богатый дом в центре Петербурга, любящую супругу и детей, которых воспитывал с немецкой сентиментальностью и армейской строгостью. В доме говорили по-немецки, для детей держали воспитателей-французов, но себя считали истинно русскими. Луиза, которую в доме называли Леля, с детства была окружена мужским уважением и почитанием: отец и старшие братья души в ней не чаяли, защищая и рыцарски ей служа, – недаром позже она писала, что весь мир казался ей населенным братьями. Общение с ними заменяло ей и подруг, и даже мать: всю жизнь Луизе будет трудно найти общий язык с женщинами, зато с противоположным полом она вела себя с необычной и подкупающей свободой и искренностью. Она с детства отличалась независимым характером и острым умом, импульсивностью и тягой к знаниям. Много читала, интересовалась философией и политикой, историей и литературой.

В 1878 году скончался ее обожаемый отец, который был для дочери и лучшим другом, и богом, и учителем. Леле казалось, что утрачена главная опора в жизни, и она ищет утешения в книгах и размышлениях. В то время в столице был известен своими проповедями голландский пастор Гендрик Гийо, и Луиза решилась написать ему, попросив совета и поддержки: «Вам пишет семнадцатилетняя девушка, которая одинока в своей семье и среди своего окружения – одинока в том смысле, что никто не разделяет ее взглядов и тяги к подлинному знанию. Вероятно, мой способ мышления отделяет меня от большинства девушек моего возраста и моего круга. Вряд ли есть что-то хуже для девушки, чем отличаться от других в своем характере и взглядах, в том, что мне нравится и что не нравится. Но так горько запирать все в себе, потому что иначе сделаешь что-нибудь неприличное, и так горько чувствовать себя совсем одинокой, потому что тебе недостает приятных манер, которыми так легко завоевать доверие и любовь». Гийо не мог не заинтересоваться столь необычной корреспонденткой, и вскоре они встретились, чтобы побеседовать о философии и Библии. Гийо, человек необыкновенно образованный, оригинально мыслящий и смелый в трактовках, был пленен своей юной собеседницей: в ней он нашел острый ум, трезвое мышление и в то же время склонность к абстрактным рассуждениям, необходимые для научной работы, но столь неожиданные в таком раннем возрасте и к тому же у девушки. Гийо решил, что ей не хватает образования, и сам взялся обучать ее истории религии и языкам. Гийо открыл Леле и мир классической философии – за штудиями сочинений Канта, Спинозы и Руссо оба не заметили, как научные беседы перешли в любовь. Несмотря на более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте, пастор был даже готов развестись и жениться на юной Лу – так он называл ее, будучи не в силах выговорить ее русское прозвище, но та решительно отказала: в Гийо она видела скорее отца и бога, чем мужчину и тем более супруга. И хотя она называла его «своей первой большой любовью», на самом деле она еще не была готова ни к браку, ни к романам, ценя свободу выше всех романтических чувств. На память о Гийо у Луизы останется имя Лу, интерес к философии и тяга к интеллектуалам.

Лу Саломе 1877 г