Вошь на гребешке (СИ)

Сейчас важно не допустить внутренней паники, способной перерасти в кромешное отчаяние. Рядом нет ни Черны, ни того, что должно было выделиться из Руннара после срыва шкуры. Их нет! Значит, или всех разметало бурей, или хуже, сплетенных в схватке бойцов унесло глубже… куда? А пойди пойми, если ты – лишь воспоминание о себе. Меньше, чем иллюзия. Тебя такой уже и не должно быть.

– Кто-то меня держит, – недоуменно признала Милена. – Но кто?

Ответа не было, и пока что пришлось отрешиться от того, что неизменно злило Черну – от бесконечного копания в себе…

Прибыли повозки посолиднее, из них выбрались важные люди. Эти не умели спешить или желали выглядеть именно солидно. Они гуляли по площадке, озирались, ничего не понимали и потому кивали медленно и веско. А еще – потели. Они все были в душе мелкими тварюшками и ведали страх, более того – служили своему страху, как хозяину.

Язык плоскости сделался понятен в той мере, чтобы воспринимать разговоры, ловить общую суть. Конечно, приходилось прилагать усилия.

Люди разбились на группки, бубнили разное и думали о разном, и боялись каждый своего.

Вот суетятся над телом расслоившегося. Все в одинаковых зеленоватых накидках. Щупают руку – пульс проверяют. Теперь зрачки… До толкового травника и тем более псаря всякому из «зеленых» – ну как Ружане до духовного уровня великана. Однако тут иной мир, и, скорее всего, в нем нет привычных способов лечения. Значит, расслоившемуся не помочь. Какое там, без толковых связей с миром нельзя даже понять причину беды. Во: отчаялись, накрыли простыней по горло, потащили в повозку. Ах, да, в машину.

Вторая группа. Одеты однообразно, при оружии. За порядок отвечают, тут и сомневаться не приходится. И пока что никакого порядка не наблюдают, как отчитываться перед хозяином – не понимают, а сами ничего решать не готовы. Фотографируют – это слово Милена поняла быстро. Что еще? Ждут звонка. Смысл весьма прозрачен.

А вот подкатили хозяева, пусть и не самые важные. Машина велика и плывет мягко, её пропускают на лучшее место, дверь распахивают, человека опекают, ему кивают так, что сразу понятно – кланяются… Быстро и негромко рассказывают, сбиваясь на домыслы, пугаясь их и замолкая на полуслове.

– Это старый полигон, утилизация официально прекращена уже… – задыхается человек в сером.

– Кончай учить ученого, – морщится хозяин. – Короче.

– Нет отходов. Вчера были, сейчас – нет, – срывающимся голосом выдавливает «серый». – Мы подняли документы. Это старый полигон, МКАД рядом, но тут 15 Га, понимаете ли, терриконы вот такие… были. По краю кое-что уцелело, а внутри… в середине, значит… в эпицентре…

– Не сипи. Тебе чего, чужого дерьма жаль? Или объявишь в розыск? – хозяин принимается похрюкивать смехом, выгадывая время и щурясь. – Так, фотографов убрать. Всю съемку – мне, срочно. Камеры наружного наблюдения есть? Вот, оттуда тоже изъять. У посторонних – подписку о неразглашении.

– Неразглашении… чего?

– Всего, идиот! – хозяин орет, выплескивая эмоции и заодно избегая ответа, потому что как раз ответа-то у него и нет. – Срочно!

– А след – как с ним?

– Какой след? – морщится хозяин.

– Вот, – серый указывает на глубокий отпечаток лапы Руннара, вдавленный в спекшийся мусор словно бы намеренно, в доказательство реальности неведомого. – Извольте видеть. Юрский период, типа…

– И как же ты с таким динозавровым мозгом до майора дослужился, – сочувствует хозяин. – Нет следа. Нет и не было. Всех убрать отсюда. Что за паника на ровном месте?

– А покушение на убийство? – серый указал в сторону тех, кого Милена мысленно назвала травниками. – Неопознанный человек, согласно опросу медиков вот – в коме. И во-он там, мы уже составили протокол, имеются – ноги… Две, парные. Предположительно мужские, ботинки сорок третьего размера, лейбл «панама як», почти новые… Брючины две штуки черные, парные, классика… Прочие части тела и одежда на них надетая… вся, что имела место… она и само тело, все это… предположительно съедено предположительным зверем, оставившим след.

– Сколько у тебя звездочек на погонах? —звереет хозяин. – Еще раз упомянешь муру, годную для идиотов-уфологов, сам сожрешь и погоны, и звездочки. Не предположительно, а реально. Тщательно прожевывая, понял? Кончай с пургой. Ноги к делу не пришьешь, тут полигон ТБО, оформи покойника, как бомжа… Причина комы второго бомжа не важна, он же бомж. Усек? Оцепить район. Я распорядился, вам окажут помощь. Убрать посторонних. Исполняй. Или есть еще вопросы?

– Н-нет. Никак нет.

Хозяин кивнул, нашарил нечто у пояса и потянул к уху. Зашагал прочь, тихо бормоча. Кроме Милены едва ли кто-то мог разобрать слова.