Восемь пуль людоеду

Зал загудел, заголосил, заглушая микрофон. Тошка ударил перчаткой о перчатку и поднялся со стула; друзья хлопали его по плечам и подталкивали в спину.

«Главное – разозлиться, – говорил он себе, перелезая через канаты. – Сейчас я разозлюсь, и все будет в порядке. Я сильнее этого парня с Юго-Западного, все так говорят. Пусть он тяжелее, но у меня техника лучше. Так тоже говорят».

Он вышел на ринг и огляделся. Казалось, что все смотрят на него, а впрочем, так оно и было. Вон мальчишки, все еще машут руками и орут, но он уже не обращает на это внимание. Он полностью готов к бою. Ага, а вот и отец – тоже машет ему рукой. Должно быть, он специально отпросился с работы, чтобы увидеть финальный бой. А вот и Ирка. Только что пришла. Лезет сквозь толпу и что-то кричит. Ладно, сестренка, потом все выскажешь, сейчас не до тебя.

Слева толпа зашевелилась, расступаясь. Савин идет. Роста он невысокого, его светлая стриженая макушка едва заметна в толпе, но Тошка знает – не в росте дело.

Он снова посмотрел направо, где бесновались его болельщики. Ирина уже пробилась сквозь толпу, она была уже почти в первом ряду и что-то кричала, пытаясь оттолкнуть с дороги грузного и неповоротливого дядю Ваню, отца Костика Жмыхова. Разобрать смысл слов Тошка был не в состоянии, сначала он пытался прислушиваться и даже приставил перчатку к уху и крикнул, не слыша самого себя: «Что?!», а потом махнул рукой. «Потом, Ирка. Не до тебя…»

Он похлопал себя перчатками по голове, взлохматив коротко остриженные волосы, и повернулся к противнику, пытаясь дружелюбно улыбаться, как и положено участнику соревнований.

– Поприветствуем друг друга, – предложил рефери и отечески похлопал но спинам обоих мальчишек.

Но Тошка его не услышал. Он уже и не улыбался, а руки его так и замерли на уровне головы.

Напротив него, всего в каком-то метре, стоял Плохиш. Он гоже не мог отвести глаз от своего противника, и тоже не двигался.

«Вот мы и встретились», – подумал Тошка. И понял вдруг, что больше не волнуется. Исчезло волнение, словно его и не было. Он даже забыл, что находится на ринге, что вокруг толпа народа и что здесь вовсе не место для выяснения личных отношений. Вокруг уже никого не было – лишь он и Плохиш.

Он медленно огляделся. Ему казалось, что кругом стоит полная тишина – мальчишки молча размахивали руками и открывали рты, словно рыбы, и только Ирина уже не кричала, просто смотрела на него странным взглядом, одним из тех, от которых у Тошки мурашки ползли по спине. Глядя на сестру, он кивнул: «Я все сделаю как надо, не беспокойся». Ирина не отводила от него глаз, и в какой-то момент Тошке показалось, что она отрицательно качает головой. Тогда Тошка небрежно скинул со своего плеча руку рефери и подошел к канатам. Роман Макарович тут же кинулся к нему.

– В чем дело, Антон? Ты хочешь что-то сказать?

– Да, хочу, – сказал Тошка.

– Что?

– Бой надо отменить.

Роман Макарович отпрянул и вытаращил глаза.

– Отменить? Ты что говоришь, Антон? Зачем отменять? Почему?!

– Так надо.      .

– Ты с ума сошел! Это же финал! – Роман Макарович помолчал, не находя слов. Потом наконец нашел: – Ты что, испугался? Брось, я никогда этому не поверю! Не надо бояться, злись, Антон, злись!

– Да я не боюсь, – Тошка поморщился. – Дело не в этом.

– А в чем же тогда?

Тошка вздохнул. Сказал с расстановкой:

– Если бой не отменят, я его убью.

– Что? – Тренер опешил. Лицо у него непонимающе вытянулось, на мгновение окаменело, а затем его сломала широкая улыбка.

– Тошка, не дури! Что за смешные отговорки? Не бойся, малыш, задай ему перца!

Тошка вздохнул.

– Ну, хорошо. Вы не оставили мне выбора. Но только не говорите, что я не предупреждал.

Он вернулся в центр ринга. Рефери смотрел на него удивленно – впервые в его практике боксер отказывался приветствовать своего противника. А впрочем, это личное дело боксера.

– Бокс! – скомандовал рефери, взмахнув рукой.

Плохиш сразу закрыл лицо перчатками – лишь маленькую щелочку оставил для обзора – и запрыгал, постепенно отступая. Тошка даже не поднял рук.

– Боишься, – сказал он, усмехаясь. – И правильно делаешь, Плохиш, – тебе самое время бояться. Потому что сейчас я тебя убью.

Рефери ничего не мог понять. И никто не мог понять, только Плохиш понял все – это было заметно по тому, как он побледнел. И вдруг кинулся вперед. Тошка пропустил удар, но Плохиш не думал, что противник даже не попытается увернуться, и перчатка прошла по лицу лишь скользом.

– Почти попал, – прокомментировал Тошка. – Плохой удар. Сразу видно, что ты мало тренировался и драться предпочитал с девчонками. Что ж, теперь попробуй подраться со мной, Плохиш!

Он сделал шаг вперед, легко отбил руку Плохиша в сторону и нанес ему удар в голову. Плохиш не успел закрыться, и его отбросило к канатам. Тошка не стал дожидаться, когда Плохиш очухается, он напрыгнул на своего врага и резким хуком сбил его с ног.