Восемь (ЛП)

Мужчина снова поворачивается ко мне со слезами на глазах и грустной улыбкой на лице, и я не могу не протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему и утешить. Он тянется к этому прикосновению, вбирая его в себя и обращаясь непосредственно ко мне, впервые с тех пор, как мы пришли сюда, на пляж:

— Но также этот день стал тем днем, когда я осознал, что умираю. Днем, когда понял, что моим детям, моей семье, и что гораздо более важно — себе самому, я очень нужен и что очень хочу жить, — Джош наклоняется вперед, чтобы прикоснуться своим лбом к моему, и я закрываю глаза. — Это все благодаря тебе, Холли. Тебе. И, даже если у нас ничего не получится, я все равно хотел бы сказать тебе об этом.

Я молчу. Не потому, что он не повлиял на меня, а потому, что у меня нет слов, чтобы объяснить, насколько.

Все, о чем рассказал Джош до настоящего момента, являлось моей жизнью. Я была живой, но в то же время не жила.

Ради него я смогла бы. Смогла бы жить.

— Что случилось?

Мне не нужно уточнять. Он знает, что я спрашиваю о его жене.

Джош отстраняется, долго и мучительно смотрит мне в глаза, а затем опять переводит взгляд на волны. Как будто ему слишком больно произносить это вслух, поэтому он все еще держится своей рукой за мою голень. Словно я его якорь в данный момент, и впервые в жизни ко мне приходит осознание, что кто-то нуждается во мне.

— У нее была эпилепсия. И если бы она не принимала лекарства, приступы могли бы стать регулярными и довольно сильными.

Гнев пытается прорваться сквозь его слова, и Джош на мгновение замолкает, уходя в себя. Я вижу, как сильно он борется с тем, что собирается сказать, поэтому осторожно убираю его руку со своей ноги и переплетаю его пальцы с моими, слегка сжимая и как бы говоря: «я здесь и слушаю тебя».

С дрожащим дыханием он продолжает:

— Когда Лора забеременела Айви, мы обсуждали с ее врачом возникновение последствий для ребенка из-за приема лекарств. Из-за лечения, которое ей назначили, возрастал риск врожденной инвалидности или неврологических заболеваний. Примерно на одиннадцать процентов. Но врач также сказал, что не знает, как беременность повлияет на состояние Лоры, если та перестанет принимать лекарства. Ей могло стать хуже, или, в определенных случаях, лучше.

— Но ведь с Айви все в порядке?

Гордая и сияющая улыбка затмевает его лицо при упоминании о его маленькой девочке.

— Да, принцесса Айви идеальна.

— Значит, Лора продолжала принимать лекарства?

Джош смущенно морщит лоб, когда собирает свои мысли в кучу и отвечает:

— Да, с Айви она так и сделала. Мы долго спорили об этом, но я настоял, что ее здоровье важнее.

Осознание дальнейшего хода событий причиняет мне боль.

— А с Артуром все было по-другому?

Он печально кивает и сжимает губы, пытаясь отстраниться от эмоций, которые угрожают захлестнуть его. Взяв себя в руки, Джош отвечает охрипшим голосом:

— Да, Лора сказала мне, что все еще принимает лекарства, даже уведомила об этом своих акушерку и врача, однако, на самом деле, прекратила их принимать, как только узнала, что снова беременна. После того, как она... — Джош сглатывает. — В общем, когда моя мать убиралась в нашей ванной комнате, то нашла все лекарства Лоры, спрятанные в косметичке, лежащей в глубине ящика.

Мужчина отпускает мою руку и вытирает ладони о джинсы. Потеряв тепло его ладони, я ставлю чашку с остывшим кофе между ног и обхватываю себя обеими руками. Понимаю, что это не конец истории, и, если Джошу нужно продолжить разговор без моего прикосновения, напоминающего ему, что он здесь со мной, а не с ней, я могу его понять. Но все равно чувствую опустошенность.

Голос Джошуа становится почти призрачным, когда он делится воспоминаниями о дне смерти его жены и рождении сына:

— Лора жаловалась, что все выходные чувствует себя вялой, но мы оба списали это на жаркую погоду. К этому времени она уже почти отходила полный срок и летняя жара для нее была невыносимой. На следующий день у меня были родительское и педагогическое собрания в школе, поэтому мне нужно было уйти пораньше, и я знал, что вернусь домой немного позже. Поэтому поцеловал ее на прощание в шесть и оставил в постели. Лора умоляла меня взять больничный и остаться дома. Было понятно, что она просто дразнит меня, но все же я позвонил своей матери и попросил ее остаться с ней на несколько часов, пока не вернусь.

Мужчина колеблется, прежде чем продолжить, и я знаю, что говорить ему становится все труднее, однако борюсь с желанием прикоснуться к нему. Знаю, что если Джошу понадобится утешение, он обратится ко мне и с легкостью получит его.

— Моя мать была с ней все утро, а после обеда вышла погулять с Айви. Лора сказала, что устала и хочет провести несколько часов в постели, прежде чем я вернусь домой, поэтому мама пообещала побыть с Айви, пока я не вернусь.

Ему становится невыносимо от воспоминаний и он отталкивается от песка, затем встает во весь рост, сцепив пальцы за шеей и продолжая смотреть на море.