Восемь (ЛП)

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь, ожидая увидеть плюшевого медведя, и оказываюсь лицом к лицу со стройной миниатюрной рыжеватой блондинкой с ободком из маргариток в волосах, которая держит в руках нечто, похожее на дюжину пакетов из продовольственного магазина.

— Привет, — говорит она, кивает мне головой и широко улыбается что-то лепечущему Артуру.

Я смотрю на нее, но не здороваюсь в ответ.

— Хорошо, — выдыхает девушка. — Как бы мне ни хотелось стоять тут и слушать тишину, но у меня была долгая смена, и мне еще нужно повидаться со своей кроваткой. Поэтому, если бы вы могли показать мне, куда положить этот груз, — она трясет пакетами, подчеркивая свои слова, и пара-тройка из них чуть не падает, — то я пойду по своим делам и не буду вам досаждать.

Девушка продолжает широко улыбаться, но в ее улыбке появляется нервозность. Она выгибает брови с тонким намеком на вызов, как будто желая сказать: «Хлопни дверью перед моим лицом еще разочек. Слабо?»

— Па-па. Па-па, — возбужденно кричит Артур, пытаясь вырваться из моих рук.

Когда поворачиваю голову, взглянуть на то, что привлекло его внимание, то замечаю того самого гигантского медведя, прислоненного к стене дома.

— Может быть, па-па занесет его тебе в дом, малыш, — нежно говорит девушка с маргаритками в волосах, но я слышу нотку сарказма в ее голосе. — А потом, может быть, па-па сможет взять у меня все эти пакеты с покупками, в пользу которых я отказалась от сна, чем оказала услугу своему боссу, и я, наконец-то, смогу заползти в свою кровать и поспать.

Поворачиваю голову, и мы встречаемся взглядами. У нее карие глаза оттенка самого темного шоколада, который я когда-либо видел.

Я продолжаю молчать.

— Хм, — недовольно хмыкает она, перекладывая пакеты из руки в руку. — Может быть, па-па не нуждается в моей помощи, и я просто брошу их, — она тут же выпускает пакеты из рук и их содержимое вываливается на пол. Стеклянные бутылки звякают, и как минимум одна разбивается. Фрукты и овощи катятся по дорожке вокруг ее ног, — прямо здесь, чтобы па-па мог решить, что с этим делать, в свое собственное драгоценное время, конечно же.

— Па-па, па-па, — восторженно кричит Артур, хлопая своими пухлыми ручками и прибывая в восторге как от беспорядка под нашими ногами, так и от огромного медведя, который тихонечко сидит в сторонке. Теперь малыш является свидетелем того, как его отцу надрала задницу какая-то девчонка с маргаритками в волосах.

— Приятно было познакомиться, малыш, — она машет ручкой Артуру, прежде чем повернуться и осторожно перешагнуть через беспорядок, который ее окружает.

А я так и стою, не проронив ни слова.

Смотрю в тишине, как девушка с длинными волосами цвета бледного заката и цветами на ободке у нее в волосах, отходит от дома по направлению к обшарпанному Фольксвагену. Не оглядываясь, она заводит ржавую бледно-зеленую машину, надевает солнечные очки и уезжает от нас, высунув руку в открытое окно и разрезая ей теплый воздух.

— Па-па, — счастливо отвечает Артур единственным словом, которое у него получается говорить, и эти звуки он употребляет по отношению ко всему. Абсолютно.

Бросив последний взгляд на продукты на полу и вымученно вздохнув, я разворачиваюсь, хватаю огромного мишку за ухо и волочу его за собой в дом. Артур всю дорогу радостно прыгает у меня на талии. Посадив их обоих там, где я их могу хорошо видеть, возвращаюсь к входной двери, чтобы подобрать сумки и вывалившиеся продукты.

Еда, пиво, подгузники, влажные салфетки, свежие фрукты и овощи. Назови все что угодно, и поймешь, что она купила это. Для нас. Для моих детей и меня. А я что сделал? Злопнул дверью у нее перед носом в первый раз, а во второй таращился на нее так, будто у нее выросла вторая голова. И ни разу не поблагодарил ее, не спросил ее имени и даже не улыбнулся. Нет, я просто пялился на нее. Более того, положа руку на сердце, признаюсь, мой взгляд был совсем не дружелюбным.

Плевать, что ее попросил помочь ее босс, сделав одолжение Нейту и Лив. Плевать, что она пошла по магазинам вместо того, чтобы пойти домой и лечь спать после длинной смены в клубе Нейта. Плевать, как ее зовут или что у нее длинные загорелые ноги и красивые карие глаза.

Мне все равно, потому что я приехал сюда, чтобы сбежать от людей. От их жалости и помощи. От их заботы и сочувствия. Но в основном от воспоминаний о Лоре, которые нарисованы на их лицах.

Если Айви говорит что-нибудь смешное, у них появляется определенное выражение лица, которое так и гласит: «Лора бы так гордилась».

Если Артур учится чему-то новому, они улыбаются со слезами на глазах, их мысли и чувства как на ладони: «Если бы только Лора могла его видеть».

Не хочу, чтобы их воспоминания преследовали меня. У меня своих достаточно — миллион чувств, тысячи мыслей, несчетное количество воспоминаний. Те самые, которые я прячу в бронированный ящик на время ясных солнечных дней, чтобы вытаскивать их один за другим, только когда наступает бесконечный мрак ночи.