Восемь (ЛП)

Я слышал о новом фильме Джейка и о предложении, которое тот сделал Айзу, и мой младший брат никак не может позволить себе отказаться от этой возможности, особенно потому, что с тех пор, как умерла Лора, дни, когда он работал, можно пересчитать по пальцам.

— Не уеду, если я тебе еще нужен, — просто предлагает Айзек.

Он останавливает взгляд на Айви, когда та наклоняется и предлагает Артуру кусочек хлеба из сумки, который принесла, чтобы покормить уток.

— Тебе нужно поехать, — заявляю я слишком резко, слова срываются с языка быстрее, чем могу остановить себя.

— Это просто работа, Джош. Она не важнее, чем вы, ребята, — отвечает он спокойно, позволяя моему недружелюбному высказыванию отскочить от него и уплыть на волнах теплого бриза.

Я делаю еще несколько шагов и останавливаюсь. Айзек и Айви оба в замешательстве смотрят на меня.

— Ты больше не нужен нам, Айз. Тебе пора уехать.

— А куда едет дядя Айз? — тут же спрашивает Айви, и я молча начинаю проклинать себя за то, что ляпнул это перед ней.

— В парк с моей малышкой Айви и Арти, — отвечает брат без запинки, быстро успокаивая ее. Озабоченность покидает красивое личико дочери, и она с легкостью соглашается со словами своего дяди, снова обращая внимание на маленького брата.

Отворачиваюсь от Айзека, стыд за мои неблагодарные слова вскипает у меня в груди, вызывая неприятное ощущение, и я продолжаю идти. Но он не сдается, следует за мной, и заставляет меня выслушать его:

— Как я могу уехать, если тебе сейчас нелегко, Джош? Да, за последнюю неделю ты стал справляться с детьми гораздо лучше, но все равно продолжаешь просто существовать, каждый день ожидая, что она вернется.

Я чувствую его взгляд на своем лице, когда он добавляет с сочувствием:

— Знаю, ты не думаешь, что она вернется, но ты живешь в иллюзии, все еще ожидая, что это случится, все еще надеясь, что это сон, и ты проснешься. Тебе нужно жить дальше, Джош, ради всех вас. Я могу помочь тебе в этом или, по крайней мере, быть рядом тогда, когда ты будешь не в состоянии.

Его слова, те самые, которые всего несколько дней назад лишь слегка задели бы меня, потому что в них не было особого смысла, сейчас глубоко ранят меня. Мои мышцы напрягаются, я сильнее сжимаю пальцами ручку коляски Артура, разрываясь между тем, чтобы развернуться и помчаться домой или ударить Айзека по лицу, лишь бы заставить замолчать.

Вместо этого заставляю себя идти и закрываю рот. Ничего хорошего из него не вылетит, если начну говорить прямо сейчас.

Мы приближаемся к парку, и я бросаю взгляд на первую же деревянную скамейку, стоящую сразу за воротами. Пробегаюсь по ней глазами, затем смотрю на другую, расположенную чуть дальше по дорожке, пытаясь увидеть, не сидит ли там мужчина, который поделился со мной мудростью и виски. Не знаю, зачем ищу его, скорее всего, он никогда и не вспомнит меня, да и мне кроме благодарности предложить ему нечего, но какая-то часть меня хочет, чтобы до него дошло, что я прислушался к его словам. Мне хочется, чтобы он видел, что я здесь, пытаюсь снова любить и жить. Стараюсь найти мужчину, которым я раньше гордился быть.

— Папа, идем быстрее, — требует Айви, когда мы проходим через ворота парка. — Я хочу сперва покормить уток, а потом показать Алтурру, как высоко я могу раскачиваться на качелях. Потому что дядя Айз сказал мне, что если я раскачаюсь еще выше, то превращусь в бабочку, и у меня вырастут крылья.

Я в изумлении смотрю вниз на свою жизнерадостную маленькую девочку. И дня не проходит, чтобы она не спросила о своей матери, и не было еще ни разу так, чтобы это не разбило мне сердце.

— Так лучше? — спрашиваю я ее, ускоряя шаг, переходя с прогулочного темпа к быстрой ходьбе. Айви с восторгом смеется и практически бежит, чтобы не отставать.

— Да, папа, — хихикает она. — Ты почти такой же быстрый, как я, но не быстрее дяди Айза.

Едва она успевает произнести его имя, как Айзек срывается с места и быстро бежит, подхватив ее по пути и зажав подмышкой как мешок картошки. Айви пронзительно визжит и смеется так сильно, что готова лопнуть. Они мчатся через парк с Артуром и мной, медленно следующими позади них.

— Мы выиграли, мы выиграли! — счастливо кричит она, когда я наконец-то догоняю их около озера. Маленькой ручкой Айви уже роется в сумке и вытаскивает для всех по куску хлеба.

— Да, принцесса Айви, вы выиграли, — признаю я свое поражение с улыбкой. Мышцы моего лица еще не совсем привыкли к этому, и от этого улыбка на моих губах ощущается как нечто незнакомое.

Рискнув, перевожу взгляд на Айзека. Мы не сказали друг другу напрямую ни слова с тех пор, как он предложил остаться, и, заметив его обожающий взгляд, направленный на мою маленькую девочку, я только укрепился в своем решении о том, что брату пора вернуться к своей жизни, пока наша не поглотила его навсегда.

Как только заканчивается хлеб — кусочек Артура у него во рту, а наш весь скормлен прожорливым уткам — Айви быстро тащит нас на игровую площадку.

— Давай, дядя Айз. Подтолкни меня еще раз на качелях, — умоляет она с энтузиазмом.