Не забыть мне, как раздевал ее Виталик. Сколько раз я мечтал оказаться на его месте. И вот чудо свершилось. Дульсинея сидела на столе в чем мать родила. Кожа у нее гладкая, грудь упругая, соски как ягодки.
Меня так распирало от кипения чувств, что я позабыл обо всех прелюдиях, вжался в распаленное женское тело, переместился в сон, в котором Дульсинея была моей безраздельно. В этот момент я готов был убить даже родного отца, если бы он посмел помешать мне.
- Нет, не надо, - постанывала она сквозь зубы, движениями своего тела заставляя меня вжиматься в нее все крепче, как можно сильней.
Я не знал, когда вернулся в реальность. Дульсинея лежала подо мной на диване. Ее чуть влажноватое тело мелко дрожало. Глаза были закрыты, на губах застыла блаженная улыбка. Она мягко обхватывала меня обеими руками.
Я тихонько засмеялся.
- Ты чего? - открыв глаза, с каким-то подозрением спросила она.
- Ты мне снилась, - сказал я.
-Где?
- Там. Я просыпался в холодном поту. Без тебя. А сейчас пришел в себя уже с тобой.
- Ты мне тоже снился, - сказала она и улыбнулась. - В кошмарах. Ты на мне лежишь, а судья зачитывает приговор. За совращение малолетних.
-Ты меня совращала.
- Накажи меня за это, - сказала она, все еще чувствуя в себе силу моего приговора.
Я действительно готов был наказать ее прямо сейчас. Снова взял старт, приближался к финишу медленно, с расстановкой, смаковал каждое движение и не сдулся, когда в дверь вдруг кто-то постучал.
- Тихо! - прошептала Дульсинея, замирая от страха.
Я кивнул, соглашаясь молчать, но останавливаться не стал. А в дверь снова кто-то стукнул, один раз, но громко. На этом все и прекратилось.
Дульсинея в ритм входила медленно, но в конце концов сама стала задавать темп. Она даже закричала на финишной черте, которую мы пересекли вместе.
- Одеваться будем? - спросил я, поднимаясь.
- Вот увидишь, этот пиджак будет на тебе как влитой! - Дуська торопливо оделась, схватила пиджак, глянула на меня и положила его на место.
Сначала я примерил светло-серые джинсы. Они мне понравились и сами по себе, а в сочетании с пиджаком смотрелись еще лучше.
Дульсинея полностью одела меня, когда кто-то дернул за ручку двери.
На это раз я открыл ее.
В кабинет вошел Виталик, хмуро посмотрел на меня, с подозрением - на Дульсинею. От него пахнуло коньяком.
- Ну и как? - спросила Дуська и повернула меня лицом к брату с такой бесцеремонностью, как будто я был манекеном.
- Сколько?… - Виталик вынул бумажник, раскрыл его.
-Товар не мой. Сейчас посчитаю.
- Хватит? - Виталик вытащил и протянул ей внушительную стопку тысячных купюр.
- Да это много, - неуверенно сказала она.
- Ну, за услуги. Ты же старалась. - Виталик едко усмехнулся. - Мой брат из тюрьмы вернулся. Должен же он был с кем-то развлечься.
- Это ты о чем? - встрепенулась она.
- Бери, заработала! - Виталик сунул ей деньги в кармашек жакета.
- Зачем ты так? - спросил я, наливаясь кровью.
- Затем! Ты только что трахнул мою бабу! - резко сказал он.
-Что?!
- Но я тебя прощаю. Потому что сегодня ты спас мне жизнь. - Виталик заставил себя улыбнуться.
Я глянул на Дульсинею спокойно, даже не собираясь выяснять с ней отношения. Если я и должен был в этой ситуации кому-то что-то предъявить, то не ей, а брату.
Дульсинея потупилась, признавая свою вину, но тут же качнула головой. Дескать, может, я и сплю с Виталиком, но у него нет права меня. А как я еще мог ее понять?
Виталик переступил через порог, повернулся ко мне лицом, но дверь закрывать не торопился.
- Надеюсь, ты больше не тронешь чужое, брат? - спросил он, едко глянув на меня.
- Мы еще поговорим об этом. - Я смотрел на него, но обращался больше к Дульсинее, чем к нему.
- Уверен, что ты и без этого все поймешь, - сказал Виталик и закрыл дверь.
- Что это было? - спросил я, недовольно глянув на нее.
Но Дульсинея неожиданно встала в позу.
- А ты мне доктор, чтобы лечить? - возмущенно спросила она.
- Да нет, просто интересно.
-А здесь все кого-то лечат. Твой отец… - Дульсинея запнулась, не решаясь приписать моему дражайшему родителю Марину или еще кого-то. - Виталик - меня.
Ты же помнишь, как он это делал, позавидовал ему тогда, сам в доктора захотел, да? А не вышло!… Это психологическая травма, малыш! Поэтому я тебе и снилась!
- Все сказала?
- В твоем возрасте это лечится онанизмом.
Я громко хмыкнул, совершенно не желая злиться на эту милую шлюшку.
- Тебе совсем не обязательно лезть ко мне. А то вдруг братик расстроится!
- Брат здесь не при делах.
-Ладно, пойду я. - Дульсинея окинула кабинет рассеянным взглядом, поправила волосы и ушла.
Но не успел я перевести дух, как дверь распахнулась. В кабинет ворвалась Дульсинея, повисла у меня на шее, покрыла мои щеки поцелуями и слезами.
- Прости дуру!
- Тише ты! - Я схватил ее за руки, отодвинул от себя и благодушно усмехнулся.
- Это у меня психологическая травма! Ты вывернул меня наизнанку! Люблю тебя! - Она снова прильнула ко мне, крепко-крепко поцеловала в губы и тут же убежала, как будто я мог ее за это наказать.
Она хоть и назвала себя дурой, но знала, что мне никак нельзя целоваться с проституткой, пусть даже и бывшей.