Восемь голубых дорожек

Включив электрический утюг, в стрелку отутюжил складку на брюках, хорошенько прогладил школьную куртку, пришил свежий белый воротничок.

И бывает же в жизни: вдруг повезет, так повезет во всем!

Прибираясь, Антон нашел на столе под книгами те деньги, о которых ему писала мама. Ведь сам же сунул их под книги и позабыл!

И после всего этого Антон сидел сейчас на уроке географии веселый, уверенный и гордый. Только отодвинулся он на самый край парты, подальше от Ястребцева. С Сергеем теперь он не хочет иметь ничего общего.

И Ястребцев на него не глядел. Мрачно потупился, пряча в учебник глаза.

Евгения Львовна незаметно наблюдала за обоими мальчиками. Наблюдала и думала: что-то не так с этой злополучной двойкой, которую придется поставить тому и другому. Не ведут себя так близкие товарищи, если оба не виноваты. И тем более не будут они так держаться друг с другом, если они вместе, сообща провинились.

И, хотя Ястребцев считался гордостью пятого «Б», Евгения Львовна с бо́льшей приязнью относилась к Антону Черных. Был ей больше по сердцу этот размашистый мальчишка, пятерней приводивший в порядок взлохмаченные волосы, нежели тихий, вежливый и благовоспитанный Сережа Ястребцев, всегда аккуратно причесанный, с ровным боковым пробором, который он старательно охорашивал на каждой перемене, вынимая из кармана курточки пластмассовую расческу.

И даже пестрые отметки Антона Евгения Львовна больше ценила, чем сплошные пятерки Сергея. Антон легко мог схватить тройку и даже двойку по тому предмету, который недолюбливал. Но уж если предмет был ему интересен, отвечал с блеском и даже вдохновенно.

Однако именно потому, что Евгения Львовна хотела быть справедливой и к тому и к другому, она, сурово поверх очков взглянув на Антона, сказала строгим голосом:

— Черных, к доске.

Антон, чуть вздрогнув, поднялся. Не ждал он, что его вызовут отвечать сразу после пропуска уроков.

— Урок выучил? — спросила Евгения Львовна, когда Черных, пройдя между партами, остановился у географической карты, пришпиленной к доске.

— Знаю, — ответил Антон.

Ему ли не знать про Алтайский край! Про растения, города, реки и горы! Ведь папина экспедиция уже третий год бывает в тех местах. И, глядя на карту, Антон словно видел, как они — отец и он — пробираются по алтайским горным тропам среди могучих лиственниц с мягкой шелковой хвоей, по высокогорным лугам, пестрым от невиданных по красоте цветов, среди столь высоких трав, что даже всадника на лошади почти не видно…

К большой перемене окна с солнечной стороны начали быстро покрываться изморозью. Видно, ветер переменился, подул с севера. Прямо на глазах стали расти и расти на оконных стеклах полосы инея, сплетаясь в причудливые звезды, деревья, травы. И солнце, все еще не ушедшее с неба, играло на этих ледяных кристалликах, на морозных узорах ослепительными цветными искрами.

Маринка Голубева и Костя Великанов во время большой перемены гуляли вместе со всеми одноклассниками вдоль коридора.

— Пошли на третий? — вдруг шепотом предложила Маринка.

Костя согласился.

— Скажем ему «трус»? — опять предложила Маринка.

Костя снова согласился.

Сергея Ястребцева они увидели тотчас же. Он стоял у окна и смотрел на крыши домов. Стекла с этой стороны были чистыми, незамерзшими. Солнце не играло на них разноцветными искрами, от них тянуло холодом.

Маринка и Костя подошли почти вплотную к Ястребцеву и остановились за его спиной.

Костя посмотрел на Маринку: ну, говори!

У Маринки забилось сердце. Вдруг ее охватила такая оторопь, как это было, когда она только-только пришла в школу.

А Костя, настойчиво глядя на Маринку, как бы взглядом подначивал ее: ну чего же ты? Ну… ну… Говори же ему «трус»!

Ястребцев медленно отвернулся от окна и в какой-то мрачной задумчивости посмотрел на ребят. Ничего им не сказал. Скользнул по их лицам холодным, равнодушным взглядом, словно по пустому месту, точно их и не было на свете.

И тут Маринка с Костей без оглядки пустились наутек. Они так бежали, будто бы за ними кто-то гнался.

Только увидев свою Веру Павловну и всех ребят первого «А», они остановились и перевели дух.

А Сергей Ястребцев прикидывал тем временем, не выгоднее ли ему все-таки повиниться Степану Степановичу?

Может, если он признается во всем, не будет у него в табеле за полугодие по соседству с круглыми пятерками позорной двойки по поведению…

Совещание в вестибюле

Никто не предупредил Тусю, чтобы она пораньше пришла в бассейн. Никто из ребят не знал номера ее телефона.

Но сегодня Туся и без того торопилась на занятия. Сегодня была суббота. А завтра… Наконец-то завтра день ее рождения!