Восемь дней Мюллера

Соседи считали, что Барт и Ассоль живут душа в душу и души в друг друге не чают. Они, действительно, не дрались и почти не ругались, а если ругались, то тихо, и для соседей их ссоры почти всегда проходили незамеченными. Но любви между супругами не было, ни душевной, ни плотской, за первый год Барт поимел жену всего-то раз десять, а потом вообще перестал. Какое удовольствие иметь женщину, которая валяется, как бревно, и никак тебе не радуется? Раньше у нее жопа была красивая, а потом оплыла, покрылась апельсиновой коркой, и вообще ничего хорошего в жене не осталось. Лучше со шлюхами оттягиваться, чем с такой нелюдимой страхолюдиной, шлюхи хотя бы притворяются, что им хорошо.

Одно время Барт всерьез подумывал, не прогнать ли жену к чертям. Но не прогнал, потому что жить холостяком хоть и веселее, но не так комфортно. Жена в доме прибирается, белье стирает и все такое, а то придется каждый раз прачку нанимать и уборщицу отдельно, нет уж, лучше быть женатым, пусть даже на крокодилице. Жрет супруга немеряно, деньги тратит как в прорву, но женщины все такие, тут ничего не поделаешь. Хотя бы мелочь из карманов не тырит, и на том спасибо. Вон, у Саввы Жеребца жена повадилась монеты из карманов незаметно вытаскивать, сколько раз бывало, приходит в трактир, заказывает бормотухи, а расплатиться нечем. И словами учил жену, и колотушками, а ей все едино, на упреки отвечает, дескать, не хочу быть замужем за пьяницей, и хоть кол ей на голове теши, уперлась и никуда. Ассоль-то хотя бы вино пить не запрещает, понимает, что мужику надо иметь радость в жизни. Либо совесть заела за ту историю в монастыре. Как она тогда его соблазнила, всю жизнь поломала, сука хитрожопая! А он ее даже не побил ни разу как следует.

Многие обращали внимание, что Барт бьет жену редко, намного реже, чем другие мужики того же сословия. А если и бьет, то скорее гладит, чем бьет, ну, залепит пощечину или сапогом в жопу задвинет, но это не считается. А чтобы розгой или батогом, такого, почитай, никогда и не было. Барт не знал, почему так происходит, он не придавал значения тому, что всякий раз, как только он только начинал примериваться, появлялся малолетний ублюдок Мюллер и переключал гнев отчима на себя либо совсем убирал этот гнев.

Мюллер считался сыном Барта и Ассоли, но на самом деле был, как уже говорилось, ее усыновленным братом. Отцы у них почти наверняка были разные, потому что ни лицом, ни телосложением Мюллер на сестру не походил. В облике его не было ничего примечательного, пацан как пацан, таких в каждом дворе как грязи. Но характер у него был странный, это сразу бросалось в глаза.

Прежде всего, Мюллер был глуп. Нормальные портовые мальчишки очень быстры разумом, мысли у них носятся как хорьки по курятнику. Бывает, купец только начал оглядываться, сам еще не понял, что заблудился, а один пацан уже улицу называет и руку за грошиком протягивает, а второй уже втирает пацанам постарше, что нашел лоха и тоже тянет ручонку за монеткой. А не будешь тянуть ручонки куда надо — ничего в них не упадет, будешь ходить как дурак с пустым брюхом, а пацаны поумнее — кто леденец сосет, а кто и заморское дурманное зелье. Портовая жизнь быстро отучает считать ворон.

Но бывает, что среди портовых мальчишек попадаются совсем необучаемые экземпляры. Одним из таких был Мюллер. Если его посылали куда-нибудь с поручением, он не бежал вприпрыжку, а неторопливо шествовал и по дороге много раз отвлекался на ерунду. Не раз бывало, что к концу пути он напрочь забывал поручение или вообще забывал, куда шел и шел ли куда-то вообще. Тогда он садился на перевернутый ящик из-под заморских пряностей, пялился неведомо куда и шевелил губами, будто молился. Поначалу пацаны так и думали, что он молится, но однажды Леон Жирный попросил научить этой молитве, и оказалось, что Мюллер вовсе не молится, а придумывает сказки. И это не нормальные подростковые сказки про богов, героев и войнушку, и даже не детские сказки про старика, старуху и всяких колобков, а какой-то неимоверный бред про подземные города и летучие корабли. Дурной, короче, парень, даже не блаженный, просто долбанутый на всю голову.

Серьезных дел Мюллеру в порту не доверяли, и дохода в семью он не приносил никакого. Но Ассоль его не ругала за это, у нее было нелепое представление, что подростков надо содержать как младенцев, и им якобы вовсе не обязательно обеспечивать свое содержание хотя бы частично. Соседи много раз предлагали устроить Мюллера в обучение серьезному ремеслу, к ворам-карманникам, например, или к педерастам в веселый дом, но Ассоль всегда отказывала. Так и повелось, что Мюллер бродил целыми днями неприкаянный, глазел куда глаза глянут, да бормотал всякий бред себе под нос. Бывало, прохожие принимали его за блаженного, подавали подаяние, был бы пацан поумнее, сделал бы карьеру на паперти, но его никакая карьера не интересовала. Дурачок, короче.