Ворожея

Приходил в себя Нег рвано, все больше проваливаясь в беспамятство. И выныривать не хотел. Да и почто ему? Он уж принял один раз свою долю, и теперь только оставалось, что держаться решения выбранного.

Кругом его была темнота, и трава отчего-то не щекотала ноги. А ведь он надеялся, что снова попадет туда, где огонь рождается, снова заговорит с отцом его:

- Небесные Чертоги заперты, - расслышал он голос. - Оттого и не дозвался ты отца своего, силу дарившего.

Нег отмахнул от голоса, потому как без него было тише, покойнее. И пусть травы он не нашел, да только и докучать никто не стал.

А голос все тревожил:

- Просыпайся, слышишь? Очнись!

И словно бы прикосновение. Легкое, едва заметное. Да только все одно - назойливое. И малец снова отмахивается, а ему в ответ:

- Чародейка придет за тобой, слышащий. Придет, как приходила за остальными. Потому как увидала, что несешь за пазухой.

И тот, кто так осторожно будил его, коснулся клубка нитей темных, что хранились у Нега под рубашкой. А ведь те жгли кожу не меньше огня, да вот только и хранить их больше негде.

- Вставай!

Нег вынырнул из благостной темноты, едва разлепив глаза. И тут же зажмурил их снова: тот огонек, что горел перед ним, казался ему непомерно ярким, хоть и освещал он только клок темной клетки, в которую снова бросили малого.

- Вставай! - Снова повторил голос.

Нег сел. Протер пахнущими дымом ладонями веки, а потом снова нашел в себе силы, чтобы глядеть. Тот, что говорил с ним, был не человеком. Точнее... Нег не разумел. Он понимал лишь только слова, фразы, а вот самого хозяина их не видел, словно бы того и не существовало вовсе.

- Я существую, - откликнулся голос, и Негу показалось, будто бы сердится он. - Вставай, часу мало!

Малец попытался подняться на дрожащих ногах, но это отчего-то вышло у него не сразу. С попытки пятой, не меньше. Да и уследить за счетом нынче было тяжко.

- Ты должен идти, - голос не просто говорил с мальцом. Голос наказывал, не принимая возражений. И, в конце концов, Нег сдался:

- Куда?

- На капища, за другими нитями.

Чтоб его! Нег обошел два старых погоста, что в отцовском воеводстве, а нитей собрал всего ничего. Где ж искать остальные? В Камнеградском Княжестве семь воеводств, и в каждом по три села крупных, при которых землями святыми лежат старые могильники. И, стало быть, ему заглянуть еще в девятнадцать?

Он поежился. А голос напомнил:

- Та ворожба, что ты ищешь, живет в Камнеграде. Стало быть, и глядеть надо подле.

И голос исчез. А взамен себя оставил дрожащее марево, что заставляло не просто воздух колыхаться в такт дыханию своему. А ведь и сама стена каменная, что была подле Нега, стала иной. Не такой твердой и не такой холодной, как раньше. Мягкой, податливой, и... вязкой.

Оттого, что в камне можно увязнуть, Нег доселе не знал. А вот как провалился в мякоть темную, так и заколотилось сердце от ужаса. Что дальше делать, малец не разумел.

А воздуха в легких, что он успел глотнуть, становилось все меньше. И, значит, если не выберется отсюда, то сдохнет хуже, чем на костре. Потому как там его кости хотя бы развеял ветер, тут же...

- Ползи! - Снова скомандовал голос. - Вперед!

И Нег пополз. Нет, голосу диковинному он доверять больше не стал. А вот сдохнуть так позорно не хотелось. И, поскольку легкие горели уж огнем от иссякшего воздуха, малец понял: раз позади него осталась старая клетка, то ползти действительно можно лишь вперед.

Воздуха отчаянно не хватало, а рукам и ногам становилось все тяжелее: видно, тот, кто помогал ему, тоже был без сил. Оттого-то и становилась стена каменная все более плотной, с зазубринами острыми, что не упускали возможности царапнуть кожу нежную. И, когда Негу уж показалось, что он не сдюжеет, стена вдруг расступилась, а сам он выпал в грязную лужу, среди которой помимо воды талой плавали отходы.

Лужа смердела нещадно, а вместе с нею и Нег. Но кругом все же дрожал не горький воздух костра и не спертое марево подземелья. И уже за это можно быть благодарным.

А перед ним выбросилась разноколерная нить, что сияла ярко-ярко. Подрагивала от нетерпения, да в руки просилась. Только брать ее не хотелось. Научился уже Нег, чтоб не верить диковинкам разным.

Да и голос отчего-то пропал, словно бы звучать он мог лишь в подземелье. А Нег и вовсе растерялся. Не любил он, чтоб им командовали, да только когда голос говорил ему, что делать, было всяк проще. Сподручней...

Прямо перед его лицом проскочила повозка, и колесо ее деревянное, широкое да тяжкое, едва не переехало мальцу руки. А за тем и брань посыпалась, от которой щеки Нега стали пунцовыми:

- Поди ж ты, отребье голодное! Пшел отсюда! Пшел!

И Нег, сам не разумея, что творится кругом, ухватился за цветастую нитку, что снова просилась в руки. Заторопился. Потому как, рассудил малец, коль тот голос хотел бы его смерти, оставил бы в подземелье.

А вот то, что нить закончится внезапно у старой покосившейся избы, что на околице Камнеграда занесена снегом, Нег оказался не готов. Думал, к капищу выведет. Да только и выбора у него не оставалось.